9-е, среда
Стивен заснул под диск «Звуки дождевого леса». Гудение электропилы всегда действует на него расслабляюще.
10-е, четверг
Литературное творчество опять отменили. Вроде бы преподаватель застрял в поезде на болотах, проторчал там все выходные и подхватил то ли грипп, то ли чахотку.
11-е, пятница
Дети всегда барабанят по двери спальни, когда нас со Стивеном одолевают мучения страсти. Как же мне это надоело! Выпущу их, когда мне полегчает.
12-е, суббота
Отправились всей семьей на Весеннюю ярмарку, устроенную на городской площади. Сколько там было всяких палаток, ларьков и театрализованных представлений, исполненных силами местных творческих объединений! Мы от души повеселились, хотя выступление Общества по реконструкции истории нас не очень впечатлило. Они изображали прошлый вторник.
13-е, воскресенье
День матери. Близнецы подарили мне кружку с надписью «Идеальная мама». Я была страшно тронута – и не впервые за это утро, – хотя не то чтобы удивлена. Пусть и нехорошо так про себя говорить, но во многих отношениях я и впрямь идеальная мать. Мои шестеро прекрасных детей – живое тому свидетельство. Или семеро? Нет… шестеро. Минуточку, у меня где-то было записано…
14-е, понедельник
Знаменательный день! Сегодня я встречаюсь с двоюродной бабушкой Одасией – впервые в жизни! Я так волнуюсь. Расскажу, как все прошло, уважаемый дневник, когда вернусь. Не сомневаюсь, это будет захватывающий рассказ с массой невероятных подробностей!
Только что вернулась. Ну и денек! Дом для престарелых, где живет моя двоюродная бабушка Одасия, называется «Дымчатый кокон» и выглядит очень мило. Администратор, приятный молодой человек по имени Барни, был весьма дружелюбен. Он тепло улыбался, пропуская меня через рамку металлоискателя, а потом повел по коридору, отпирая одну за другой массивные двери с секретными замками, затем по другому коридору, который оканчивался другими массивными дверями; затем мы преодолели какую-то водную инсталляцию (искусственный ручей? ров с водой?), спустились по ступенькам и наконец через калитку в электрифицированном ограждении и воротца в решетчатом заборе добрались до жилого корпуса.
Гостиная имени Дорис Дэй[28] совершенно очаровательна. С полдюжины престарелых дам и джентльменов в разной степени включенности сознания сидели в пестреньких креслах с высокой спинкой вокруг маленького переносного телевизора. Мой взгляд немедленно устремился в дальний угол комнаты, к женщине довольно сурового вида в шляпе с очень широкими полями и блузке от Уильяма Морриса. Я нутром почуяла, что это она. Перед ней на изящном кофейном столике возвышался большой стакан виски. Барни любезно придвинул к столику второй стул – для меня.
– Помните, – предупредил он, – ни в коем случае не прикасайтесь к стеклу.
– Одасия? – вымолвила я.
– Да, дорогая, – встрепенулась старушка. – Что вам нужно?
– Это я, ваша двоюродная внучка Эдна.
Прищурив свои выцветшие глаза, Одасия внимательно оглядела меня с головы до ног.
– Нет, – сказала она. – Вряд ли.
После долгих уговоров и череды стаканов виски моя двоюродная бабушка Одасия все-таки смягчилась. И окончательно повеселела, когда я рассказала ей о Стивене и детях, а потом совершенно расцвела, ударившись в воспоминания о своей жизни. И какой жизни! Плавание на байдарках по Замбези, бои быков в Мадриде, Нобелевская премия мира…
Повествуя о том, как она завоевала олимпийскую медаль в семиборье, Одасия вдруг осеклась на полуслове.
