– Зачем ты все это приносишь в школу? – спросил я как-то у Эллы, рассматривая, как она выгружает все содержимое дипломата на парту.
– Учиться! – строго ответила она.
– И зеркало?
– Глупый ты.
Больше таких вопросов я девчонкам не задавал.
Дарина молча тащила свой дипломат, но иногда она фыркала на подругу:
– Ну, что ты к нему прилипла? Пусть идет впереди, а лучше позади нас, я хочу с тобой посекретничать.
Тогда Элла, извиняясь, отпускала мою руку и тихо просила:
– Сережа, иди вперед, мы тебя через пять минут догоним. Дарина хочет что-то мне сказать без твоих ушей.
Я злился и на Шахерезаду, и на Снегурочку, но послушно шел вперед. Затем Элла громко говорила:
– Да, ты сошла с ума.
Догоняла меня и брала под руку. Я был счастлив, и мне было все равно, почему по мнению Эллы, Дарина сошла с ума. Вскоре Шахерезада перестала быть третьей лишней, и мы с Эллой добирались до школы вдвоем. Иногда она пересказывала мне страницы параграфа, потому что думала, что сегодня ее обязательно спросят. Я внимательно слушал и даже понимал то, что она мне рассказывала, задавал вопросы – запомнил эту тему. Но чаще мы просто болтали, я рассказывал ей, что хочу починить мотоцикл отца, чтобы летом на нем кататься. Она смеялась, толкала меня в бок и строго говорила:
– Тебе нужно готовиться к поступлению в техникум, а не кататься.
Я ее понимал, но учеба меня интересовала мало, а вот техника – это наука, которую я самостоятельно постигал каждый день. У меня были справочники и книги по автомобилям и мотоциклам. Я мог легко прочитать схему охлаждения двигателя, начертить схемы электропитания и газоотвода. Умел разбирать и собирать двигатель мотоцикла и по звуку определять неисправность в работе системы. Я рассказывал об этом Элле, а она заинтересованно слушала, кое-что уточняла, а потом задумчиво говорила:
– Это хорошо, это очень хорошо.
Мы приходили в школу, сдавали свои вещи в гардероб, и я провожал ее до кабинета, в котором у нее был первый урок. Расписание занятий класса Эллы я знал очень хорошо, потому что после каждого урока приходил на перемене к ним в кабинет и хотя бы пять – десять минут, чтобы увидеть Эллу, посидеть с ней рядом. Иногда я помогал перебирать учебники в дипломате или приносил ей конфеты зная, что моя девушка очень любит сладкое. Сашка всегда радостно приветствовал меня:
– Новый ученик девятого «А» класса, заходи!
Я смущался, опускал глаза, потому что все его одноклассники сразу же обращали на меня внимание, а я не люблю публичности.
– Может, ты к нам и на уроки придешь? – ехидно спрашивала Дарина. – А то вдруг твою Эллочку кто-нибудь украдет!
Шахерезада громко смеялась, а потом страшным, театральным голосом продолжала:
–Или нет! Наша Снегурочка найдет себе нового принца! Да, вот хотя бы Андрюшеньку.
Все знали, что Андрей с третьего класса заглядывался на Эллу, но кроме дружеских отношений ничего за это время не добился.
Я молчал, но за меня отвечала Элла.
– Нужно будет и придет, и тебя спрашивать не будет.
– У нас класс без троечников, – вспыхивала Шахерезада.-Кому он тут нужен?
Она делала многозначительную паузу, потом продолжала:
–Простите, совсем забыла, он же тебе нужен! Элкин хвост.
Тут все девчонки начинала шипеть на разгоряченную Дарину, она демонстративно хлопала крышкой своего дипломата и еще раз произносила позорный для меня приговор:
–Двоечник!
И тут она была совершенно права, после окончания восьми классов, все не желающие учиться ушли. Кто-то в ПТУ (Профессионально-техническое училище), кто-то в техникумы, а кто-то, окончив трехмесячные курсы продавцов, уже работали в торговых ларьках или магазинах. Сейчас в девятом «А» учились только отличники и хорошисты.
