Дневник, написанный никем - страница 4

Он откинулся на спинку стула и сказал: «Принимайте меня таким, какой я есть». А я ответил: «Хорошо, а вы принимайте нас такими, какие мы есть. Мы скромные люди без претензий».

Он ответил: «Как же, вижу-вижу». Гауинг расхохотался, но Мертон заметил как истинный джентльмен: «Думаю, вы не совсем правильно поняли. Я хотел сказать, что наши очаровательные хозяева выше всех этих новомодных причуд и предпочитают простую и здоровую жизнь шатаниям по грошовым чаепитиям и жизни не по средствам».

Мне было приятно слышать такие справедливые замечания Мертона, и я закончил такими словами: «Откровенно говоря, мистер Мертон, мы не выходим в свет, потому что нам нет до него дела. Считаю бессмысленными все эти расходы на экипаж, белые перчатки и галстуки…»

Мертон сказал, обращаясь к своим друзьям: «Мой девиз: Мало, но честно! Кстати, это касается и вина. Лучше меньше, да лучше». Гауинг сказал: «Ага, а иногда дешево и вкусно, не так ли, старик?». Мертон продолжил и сказал, что относится ко мне как к другу, и уговорил меня на дюжину бутылок виски Локанбар по тридцать шесть шиллингов, так как я старый друг Гауинга, хотя сам Мертон заплатил за него гораздо больше.

Он записал заказ и сказал, чтобы я обращался к нему, когда надумаю пойти в театр, так как он вхож в любой театр Лондона.

20 апреля

Керри напомнила, что ее школьная подруга Энни Фуллерс (теперь миссис Джеймс) с мужем приезжают из Саттона на несколько дней, и что было бы неплохо сводить их в театр. Она попросила меня черкнуть пару строк мистеру Мертону, чтобы заказать четыре билета в Итальянскую оперу, Хеймаркет, Савой или Лицей. Я написал Мертону.

21 апреля

Получил ответ от Мертона, который сообщал, что очень занят и как раз сейчас не может достать билеты в Итальянскую оперу, Хеймаркет, Савой или Лицей, зато лучшее, что сейчас ставят в Лондоне, это «Коричневые кусты» в театре «Танк», Айлингтон. К письму прилагались четыре билета и счет за виски.

23 апреля

Мистер и миссис Джеймс (бывшая мисс Фуллерс) приехали к ужину, а после мы сразу отправились в «Танк». Мы доехали на автобусе до Кингз Кросс, там пересели на другой автобус до «Ангела». Всякий раз мистер Джеймс настаивал на том, чтобы заплатить за всех. Он сказал, что я и так купил на всех билеты.

Мы подъехали к театру. Довольно любопытно, что все пассажиры нашего автобуса, кроме одной старушки с корзиной, направились туда же. Я пошел вперед и предъявил билеты. Контролер посмотрел на них и позвал: «мистер Уиллоули! Что вы об этом думаете?». Подошел джентльмен и, рассматривая мои билеты, спросил: «Кто дал их вам?». Я возмущенно ответил: «Мистер Мертон, кто же еще». Он повторил: «Мертон? А кто это?». Я ответил довольно резко: «Следовало бы знать. Он хорошо известен в театральных кругах Лондона». Мне ответили: «Да что вы говорите! Возможно, но только не здесь. Эти билеты, на которых не проставлена дата, были выданы по распоряжению мистера Суинстеда, а теперь пошли по рукам». Пока я вел нелицеприятную беседу, Джеймс поднялся с дамами наверх и позвал: «Ну где же вы!». Я поднялся к ним, и очень вежливый распорядитель сказал: «Прошу вас, сюда, ложа H». Я спросил Джеймса: «Как тебе это удалось?». К моему ужасу, он ответил: «Да я просто заплатил».

Все это было довольно унизительно, и мне с трудом удавалось следить за сюжетом, но впереди меня ждало еще большее унижение. Когда я перегнулся через край ложи, мой галстук – маленькая черная бабочка на воротнике-стойке – упал в партер. Какой-то неуклюжий мужчина, не заметив, наступил на нее, посмотрел вниз, поднял мою бабочку и с отвращением швырнул под соседнее кресло. События с проходом в театр и галстуком заставили меня почувствовать себя жалким. Мистер Джеймс из Саттона был очень добр и сказал: «Не волнуйтесь, никто не заметит отсутствие бабочки под вашей бородой. Думаю, в этом и есть ее единственное преимущество». Замечание было безосновательно, так как Керри очень гордится моей бородой.