Дневник Ноэль - страница 10

– Не возражаю. – Я повернулся к дому и по растрескавшейся бетонной дорожке направился к крыльцу. – Осторожно, здесь скользко. Не упадите, – улыбнулся я ему. – Если честно, не хочу, чтобы вы меня потом засудили.

– Да что вы, – воскликнул он, – жена меня после такого тут же бросит.

С дороги кирпичный дом выглядел так же, как раньше, хотя, как и я, был немного потрепан и заметно постарел. Однако внутри все кардинально изменилось. Увиденное повергло меня в ужас.

Шторы плотно задернуты, но даже в тусклом свете я видел, что вся комната завалена хламом. Правда, завалена – это мягко сказано. Скорее, погребена под грудами барахла. Комната напоминала домашнюю свалку. Куда ни глянь, отовсюду вздымались пирамиды покрытого слоем пыли скарба. Я повернулся к Брэду.

– Мать страдала патологическим накопительством?

– Это определенно тот самый случай. – Он с любопытством взглянул на меня. – Разве при вас у нее не было такой мании?

– Нет. Даже наоборот. – Я нащупал выключатель и включил свет. Одна на другой высились коробки, повсюду лежали газеты, тут и там виднелись черные мешки для мусора. Что в них, определить было невозможно, не считая открытых коробок, откуда торчала одежда, старые бумажные книги – целая кипа дешевых любовных романов – и стопки кассет для видеомагнитофона. Я поднял одну.

– Кассета. Неужели она думала, что они еще когда-нибудь пригодятся?

– Видимо, поэтому она и не разрешала мне заходить, – предположил Брэд.

Я огляделся.

– Похоже, она никогда ничего не выбрасывала.

«Не считая меня», – подумал я.

– Накопление – это очень интересная патология, – начал мой спутник.

Я посмотрел на него.

– Интересная – в смысле странная?

– Это навязчивая идея. Любое компульсивное влечение можно назвать странным.

– Только посмотрите на весь этот хлам. Это же болезнь.

– Как-то раз я имел дело с барахольщицей. Женщина подала в суд на свою же церковь. Ей делали операцию по замене коленного сустава, и пока она лежала в больнице, друзья из Общества милосердия навели в ее доме порядок. Женщина хранила у себя все, что можно. В гостиной даже фарфоровый унитаз стоял, я не шучу.

Волонтеры из церкви заполнили ее барахлом два двадцатикубовых мусорных контейнера. Когда закончили, прочистили паром все ковры и даже немного подкрасили стены.

Все ждали, как она удивится и обрадуется, выписавшись из больницы. Женщина действительно удивилась. Упала в обморок. У нее был настоящий нервный срыв, и еще месяц она провела в психиатрическом отделении. Она подала иск к церкви на три миллиона долларов.

– Что за Общество милосердия? – поинтересовался я.

– Женская организация в мормонской церкви. Название в данном случае звучит несколько иронично. Никакого милосердия, по мнению пострадавшей, ей не выказали.

– Вы были на стороне истицы?

– Я представлял церковь.

– Выиграли?

Брэд серьезно посмотрел на меня.

– Я всегда выигрываю.

Я пробрался немного вглубь комнаты.

– Здесь холодно. Похоже, отопление отключили?

– Нет. Законы Юты не позволяют этого сделать посреди зимы. – Он ткнул пальцем в ближайшую стену. – Там есть термостат.

Я подошел к прибору. Датчик показывал тринадцать градусов.

– Тринадцать, – констатировал я. – Теперь понятно, почему так холодно. – Я повернул регулятор на двадцать четыре и услышал, как включилось отопление.

Мать проложила тропинку между завалами, которая петляла через весь дом. Брэд неотступно следовал за мной по этому лабиринту. Мы будто первопроходцы исследовали новые земли. Нам только факелов не хватало. Хотя, если бы у меня был факел, я бы вряд ли удержался от искушения сунуть его в этот хлам и сбежать отсюда.