Утро
Просыпалась тяжело, как старуха. Всматривалась в обрывки пугающих, беспокойных снов. Прислушивалась к хрусту в суставах. Поддавалась уму, который ни свет ни заря начал выискивать угрозы.
Может быть, поэтому захотелось начать свой день с фразы «Как много всего у меня есть!»
У меня – бездна целительных практик.
У меня – теплый дом и гибкий муж.
Вкусный кофе.
Целый список идей для реализации – успеть бы все их воплотить.
У меня потрясающая сестра, и через три дня мы с ней увидимся.
Рядом – столько потрясающе интересных людей.
У меня – полно книг, которые хочется читать и перечитывать.
У меня есть Я, которую я еще так мало знаю и которую мне так нравится каждый день узнавать.
Прочитала в старых дневниках чью-то цитату «Мир принадлежит тому, кто ему рад».
Она очень подходит к сегодняшнему дню. Да и к жизни вообще…
Поглаживания
Сегодня я ходила в поликлинику мерять глазное давление. Медсестра все время повторяла: «Расслабьтесь». Я пыталась, но когда в глаз била струя воздуха, вздрагивала и машинально съеживалась.
Тогда медсестра сказала врачу:
– Иди сюда. Я мерять буду, а ты ее успокаивать.
– По голове гладить, – пошутила я.
Но она и в самом деле стала гладить меня по голове, по плечам. И привычное напряжение отпустило. Дыхание стало плавным, плечи опустились, глаза открылись пошире, и измерить давление получилось. Оказалось – нормальное.
Я возвращалась домой из поликлиники и думала о том, что меня никто в детстве по голове не гладил, не говорил ласковых слов, не утешал. Я такого не помню.
У нас было так: наши дети не лучше других, ничего подобного, обычные они.
Думаете легко расти, зная, что ты обычная?
Ни мне, ни моей сестре никогда не говорили, что мы молодцы. Никогда.
Мама иногда пускала скупую слезу – так я понимала, что сделала что-то, достойное похвалы, ведь плакала она от умиления.
Значит, ей понравилось, делала вывод я. Сама. Никто мне об этом не говорил.
Хвалить друг друга, намекнуть, что ты кого-то опередила, превзошла, в чем-то отличилась, сказать ободряющие слова – это в нашей семье было не принято.
Это считалось неприличным.
Это было табу.
Когда я закончила школу, узнала, что у отца есть еще одна женщина. Я подозреваю, что в отличие от нашей матери, она гладила его по голове.
А, может, у него всю жизнь параллельно с матерью были другие женщины. Для поглаживаний.
А я не могла завести себе никого, потому что считала себя недостойной и этого. Все мои школьные любови были безответными. Я наблюдала объект своей любви со стороны, представляла, как он заговорит со мной или хотя бы встретится взглядом. Эти мечтания были красивыми и волнующими, но несбыточными.
И даже сейчас, спустя более сорока лет, мне постоянно приходится доказывать себе, что я молодец. Что я могу, умею, достигаю. Развенчивать миф, в который меня намертво впечатали в моем детстве.
Когда у меня что-то получается лучше, чем у окружающих, я удивляюсь и поначалу не верю своим глазам. Потом осторожно радуюсь, чтобы не спугнуть это ощущение, а вскоре об этом забываю, вновь превращаясь в ту девочку, которая не хуже и не лучше.
Вплоть до следующего успеха, достижения или прозрения насчет того, с чем давно жила и привыкла считать само собой разумеющимся.
