Дневник отчаявшегося - страница 7

играет роль государственного палача; как и у нас, спартанское законодательство, в котором он держит жизнь нищих плебеев, ни в коей мере не распространяется на него и его бандитскую шайку. Как и у нас, Бокельсон окружает себя подручными, недосягаемыми для покушений; как и у нас, существуют уличные сборы и «добровольные пожертвования», отказ от которых вызывает презрение; как и у нас, массы наркотизируются народными праздниками, а ненужные здания возводятся так, чтобы простой человек не мог опомниться от впечатлений. Как и нацистская Германия, Мюнстер посылает свои пятые колонны и пророков для подрыва соседних государств, и то, что министр пропаганды Мюнстера Дузеншнур, как и его великий коллега Геббельс, хромал, – прямо анекдот, который мировая история приберегала четыреста лет: факт, который я, зная жажду мести нашего рейхслгуна, намеренно утаил в книге. На рубеже готики и Нового времени на короткое время появилось разбойничье государство, воздвигнутое на фундаменте лжи, которое угрожает всему старому миру вместе с императором и императорcкими сословиями и старым миропорядком и, в сущности, имеет целью лишь удовлетворение жажды власти нескольких разбойников, единственное, что с нами еще не произошло из того, что случилось с мюнстерцами в 1534 году, – в осажденном городе они от голода пожирали собственные экскременты и даже собственных, тщательно замаринованных детей: это может настигнуть и нас, как и Гитлера с его спутниками настигнет неизбежный конец Бокельсона и Книппердоллинка[33].

В полной растерянности я стою перед этими документами четырехсотлетней давности, пораженный предчувствием, что это сходство может быть вызвано не случайностью, а жуткой периодичностью психических абсцессов. Ибо что мы знаем о подземных расселинах и сводах, которые теряются в недрах жизни великого народа, – о катакомбах, в которых на протяжении многих поколений хоронили все наши мрачные желания, страшные мечты и мучения, наши пороки и забытые, оставшиеся без возмездия смертные грехи? В хорошие времена они появляются призраками в наших снах, художнику они представляются сатанинскими видениями – тогда на наших соборах готические горгульи выпячивают непристойные ягодицы и на святых створках Грюневальда с клювами страшных морд и когтистыми лапами проявляются симптомы всех пороков, а флагелланты во исполнение закона бьют Сальватора и в своем автоматизме исполнения закона даже вызывают жалость у зрителя…

Но как же быть, когда все, что в иных случаях скрыто в наших подземельях, выталкивается наружу в очищающий кровь фурункул, когда подземный мир время от времени рождает Сатану, который взламывает крышку склепа и выпускает злых духов из ящика Пандоры? Разве не так было в Мюнстере, консервативном до и после, и разве не объясняется там, как и у нас, тот загадочный факт, что все это произошло без сопротивления со стороны добра в правильном и трезвомыслящем народе, тем же жутким и не поддающимся пониманию космическим поворотом, который только что, с первого часа существования гитлеровского режима, из-за пятен на солнце портит урожай непрерывно дождливым летом, неведомыми паразитами покрывает старую землю и до немыслимой степени запутывает понятия добра и зла, моего и твоего, четного и нечетного, добродетели и порока, Бога и Сатаны?

На днях я приехал в Мюнхен, где тубафоном и грохотом литавр отмечался ставший уже повседневным праздник, в знакомой гостинице на вокзале я не смог найти номер, только временное убежище в старом городе напротив здания школы, в котором теперь, во время каникул, разместился отряд гитлерюгенда.