– Ну да, на ночь ведь лифты у нас отключают из экономии электроэнергии. Вот вчера вечером лифтер и пошел его отключать. А потом…
– И в котором часу его отключают? – продолжал допрос своего начальника Климов, и по всему было видно, что его осенила спасительная догадка.
– В одиннадцать вечера.
– А иногда и немного раньше, не правда ли?
– Ну да. А ты откуда знаешь?
– Мужики, мне кажется, что я понял мотив, а потому и примерное место поиска убийцы. Могу даже утверждать, что он наверняка молод, силен, любит выпить, отчего часто «течет крыша», поэтому становится буйным и непредсказуемым. Иваныч, живет ли у вас подобный индивид на верхних этажах?
Лоскутков задумался.
– Вроде есть такой с одиннадцатого этажа. Да ты его видел – он ведь понятым присутствовал при осмотре трупа!
…Парень почти не отпирался, тем более что при посещении квартиры его жена была застукана за стиркой окровавленной одежды. Климов зашел туда позже, когда Иваныч по-соседски уже расколол убийцу, ему надели наручники и повезли в отдел. Лоскутков, Климов и Велиев снова пешком отправились обратно.
– Как ты догадался? – наконец спросил Лоскутков у Федора.
– Вспомнил один аналогичный случай из жизни, – пояснил Климов, – еще когда в общежитии жил на 12 этаже. У нас ведь тоже лифт до одиннадцати вечера только работал. Так же лифтер приходил, отключал – в шесть утра включал… Мелкий такой мужичок в возрасте. Естественно, все старались до двадцати трех ноль-ноль домой вернуться, а если не получалось – ничего не поделаешь, пешком. Привыкли. Все бы хорошо, но лифтер иногда старался пораньше домой уйти, лифт выключал минут за десять, а то и за пятнадцать! Поднимется на нем до 12 этажа, зайдет в специальную кабинку, отключит – а вниз пешком. Вот так однажды возвращаюсь я без десяти одиннадцать, и радуюсь, что успел. А внизу сосед пьяный с пакетами продуктов стоит и безнадежно жмет на кнопку лифта. Матерится на весь коридор! «Что, – спрашиваю, – лифт уже отключили?» Вместо ответа – брань четырехэтажная. «Пешком пошли», – говорю и предлагаю помочь с пакетами. И тут как раз лифтер по лестнице спускается. Увидел его сосед, схватил из пакета майонезную банку – и к нему. «Убью!» – орет. Лифтер вверх по лестнице, а сосед его норовит со всей силы банкой по голове ударить. Хорошо, что я вмешался – сумел остановить его. А он злой, безумный прямо какой-то, чуть на меня не кинулся – короче, невменяемый полностью! Вот я и подумал…
– Так оно и было, – подтвердил Лоскутков, – дед по лестнице вверх пытался убежать, а этот догонял его и бил куском кирпича, которым дверь иногда подпирали… Наверху и добил… А утром проснулся, вспоминать что-то начал, решил пойти посмотреть. И – ужас! На площадке труп. Испугался, затащил наверх, как мог следы заметал. Жене признался, а той деваться некуда – один ребенок растет, другим беременна. Тридцать лет мужику всего, жалко. А ветеран и вовсе войну прошел – ничего. Теперь по глупости от руки пьяного дурака смерть принял.
– Пьянка до хорошего никогда не доводит, – нравоучительно добавил Велиев.
– Если крышу рвет, нечего пить! – согласился Климов, а Лепестков в тон ему добавил:
– Но вечерком все же по пять капель нужно вспрыснуть, как-никак убийство раскрыли. Помянем дедушку.
– Это само собой.
Когда зашли в здание отдела, сразу же встретили Воронова, который поспешил доложить:
– Иван Иванович, на «фашистов» совсем немного надавить осталось – и поплывут. Лопотко с одним сейчас работает в кабинете. Да двое в клетке еще.
