Я ему кричу, пытаясь улыбнуться сквозь собственный ужас:
– «Молодой», свои, свои! Ты чё, не узнал, что ли?!
И парень, опуская автомат, но не в силах побороть зверское выражение лица, отвечает:
– Да, узнал, бля, узнал!..
Разделить радость от успеха ролика на Ютубе в этот день ни у кого из нас желания не возникло.
Съемка, а точнее демонстрация зрителю попаданий по нашим военным объектам – вещь вредная. Покажешь такое и невольно исполнишь роль корректировщика ВСУ. Да, и лишний раз обрадуешь сторонников киевского режима их локальной «перемогой». Зачем?
Мне ещё предстоит хорошо уяснить, что безусловная и публичная правда о войне порой сродни преступлению. Нельзя показывать всё, что там происходит. Особенно то, что может навредить нашим бойцам и отдалить победу.
Мы возвращаемся на место стрельбы по БПЛА. Там уже царит тишина, хотя запах пороха еще не выветрился. В «крыло» так никто и не попал, несмотря на объявленную награду: «десять дней отпуска».
– Да, какой отпуск, когда такое, – говорит боец с позывным «Док», снаряжая патронами опустевшие рожки АК-47. – Сейчас группировку ВСУ на севере республики берут в кольцо. Боевики вряд ли захотят разделить судьбу нациков из «Азова» в Мариуполе и попробуют выйти из Северодонецка, чтобы не угодить в котёл. Они потому сейчас и расстреливают последние боеприпасы. Нам всегда нужно быть начеку. Работать надо, какой отпуск…
Док наполнил последний автоматный рожок и засунул его в разгрузку:
– Русских людей, а тем более людей с Донбасса, которые работали, никому зла не хотели, Зеленский никогда не подчинит себе, – рассуждает мужчина. – Америкосы его не спасут. Зеленский – это кукла. Они посмотрят, что у него ничего не получается, и отвалят. Мол, «мы тут причем, это он бомбил».
Док на какое-то время замолкает, думает, а потом тихо произносит:
– Единственное, что могу сказать… За то время, что я воюю… Да, среди нас есть потери, но больше всего волнуют другое. Гибель мирных людей, особенно детей. В Луганске самолёт стрелял по детям. В Кондрашовке, это Станично-Луганский район, вообще был прилёт «кассетки» в 2014 году. Я стоял в этой воронке, она мне вот так, – Док приложил ребро ладони к своему лбу. – И там песчаник. А температура была такая, что песок превратился в стекло. Вот потому люди с четырнадцатого года и воюют. Спасибо, конечно, России. Без России нам хана…
26 мая 2022 г.
Счастливые случайности на войне. Сегодня приключилась одна из них, иначе я бы сейчас не писал эти строки. Перед нашим выездом на передовую в сети опубликовали новость о том, что бойцы «Ахмата» вошли в северную часть Северодонецка и заняли гостиницу. Взглянув на карту навигатора, я понял, что это та самая окраина города, в которую ведёт дорога из Рубежного, мимо «Зари» и Воеводовки. Ну, что ж, решил я, это наш репортажный путь, пора двигаться дальше.
Наш «пассат» устремился к Северодонецку или Северу, как его называют местные. Минуем стелу Воеводовки, следом церквушку. Проезжаем разбитую бензоколонку, а дальше вдруг упираемся в огромное дерево, поваленное на дорогу мощным взрывом. Рядом покоится сгоревший украинский «Козак» – вероятно, его и атаковали. Дорога узкая, а дерево лежит так, что его невозможно объехать, как мы ни пытаемся. Опечалившись, что эксклюзивная съемка срывается из-за какой-то коряги, решаемся заехать в Север с другой стороны, сделав крюк через Воеводовку.
