Три месяца – не такой уж большой срок, но что будет дальше? Её тётка жила в Нью-Йорке, городе полном возможностей. Особенно для Лилит. Дела в учёбе у неё шли отлично, юриспруденцию она всегда изучала с большим интересом и схватывала всё на лету. Лилит была из тех, кто всегда знал, чего хочет от жизни, не тратя время попусту. Я был всегда горд за неё, ведь она стремительно развивалась и добивалась целей на «раз-два».
А что я? За моими плечами были лишь спортивные успехи, но, как и большинству парней, мне казалось этого более чем достаточно. Но буквально недавно я вдруг понял, что спорт – это не самое главное в жизни. Мне хотелось достичь чего-то, не гоняя всю жизнь мяч в угоду болельщикам. Я хотел чего-то другого, но не знал пока, чего именно. Когда я впервые заговорил на эту тему с Лилит, она была не очень-то довольна. Было престижно встречаться с выдающимся спортсменом колледжа, учитывая, что сама она подавала большие надежды в учёбе. А сейчас у меня не было ничего, чем стоило бы гордиться. Без спорта я никто. Именно так она и думала, я понял это сразу, хоть она и не говорила. За неё всё сказало её поведение. Мы стали много ругаться по пустякам, отношения накалялись и уже были не такими радужными, как последние четыре года. Я чувствовал, чем это чревато, но не думал, что она всерьёз подумывает о расставании. Сейчас оказалось, что она уже наперёд продумала всю свою жизнь, и в ней не было места для меня. Как пафосно это звучит, прямо фразочка из очередного женского романчика. Ясно было, что она собирается после колледжа переехать в Нью-Йорк, иначе она не уезжала бы туда на практику. А мне что делать там? Терпеть не могу большие города, она это знала. Жизнь в пригороде меня целиком и полностью устраивала. Так что, в каких мы отношениях? Создаём видимость счастливой пары? Но каждый из нас уже всё решил для себя. Лишь привычка делает своё дело. Да и надежда умирает последней.
– Рад за тебя. Кажется, это то, чего ты действительно хочешь.
Я не хотел, чтобы мои слова звучали предосудительно, но так и вышло.
– Девин, ты же знаешь, как много я трудилась, чтобы достичь высоких показателей.
– Знаю. Небось «Право» – твоя настольная книга, – усмехнулся я.
Она пропустила моё замечание и скептически спросила:
– А ты, уже определился, чем хочешь заниматься?
– Нет, – отрезал я и схватил стаканчик с колой, на котором выступил конденсат.
Вот и настал неловкий момент, когда нечего сказать двум столь близким людям, между которыми всё быстрее вырастает непробиваемая стена. Аппетит пропал, и я достал из заднего кармана деньги и кинул на стол, не забыв о чаевых для улыбчивой официантки, современной копии Мэрилин Монро. Правда, по мне, лицо Лоры было куда более красивым, чем у секс-символа 50-х годов. Но общественная любовь была столь высока, что со всех уголков страны посетители этой закусочной привозили в подарок статуэтки с Мэрилин Монро, и теперь барная стойка напоминала алтарь поклонения, пестря куклами с одинаковыми лицами. Эта дама стала одним из наиболее культовых образов американского кинематографа и всей мировой культуры. Но мало кого заботит, что она отдавалась всем подряд.
– Уже уходим? – Лилит недоумённо посмотрела на меня.
– Тебя довезти до дома? – грубо спросил я.
Она обиженно встала из-за стола, снова промокнула губы салфеткой, скомкала её и небрежно бросила на стол.
