Мужчина приподнял брови и повернул к ней не только лицо, но и весь торс с Птичками.
– К Гере?! Смотри-ка! Кому Гера, а кому – Герасим Михайлович.
Глаза у него были серые, чуть на выкате с короткими выцветшими ресницами. Левый был наполовину закрыт безобразным бельмом.
– Это Вы что ли?
Ванька совсем растерялась. Меньше всего этот дядька с внешностью и голосом спивающегося отставника был похож на дамского портного «Герочку»
– Я и есть. Только у меня ничего, как ты изволила выразиться, не «назначено». То есть назначено, но не с тобой. Э…, не помню, как величать, но в её одёжу таких, как ты, три влезет, – он на мгновение задумался и добавил, – вместе с велосипедами.
– Точно! Это наша главная бухгалтерша!
– Воот!
– Она сегодня не сможет, просила передать, что договоренность в силе, позвонит на следующей неделе. А я хочу платье заказать, правда, еще не знаю точно – какое…
– Ясно, что не знаешь, – согласился Герасим, – но я индивидуальный пошив сейчас не принимаю.
– Как это?
– Так это. Взял крупный заказ от кооператива. И оставшиеся дошиваю. Да, вот, еще эта твоя на следующей неделе придет…, как её?
– Инна Яковлевна.
– Во, во! Колобок на выданье!
– Гы-ыы…
– Вот тебе и «Гы».
– Но у меня заказ не срочный. К осени.
– Тем более. Позже приходи, может, освобожусь малость.
Он повернулся к двери, тронул ключом-«таблеткой» замок и скрылся, не попрощавшись, в подъезде, из которого пахнуло подвальной сыростью, псиной и чем-то еще, не идентифицируемым, но явно не имеющим отношения ни к подвалам, ни к собачьим экскрементам.
Ванька раздраженно дернула руль и потащила велик к выходу. Она не могла понять: нахамили ей, или – нет. Вообще-то, она привыкла, что мужчины разговаривали с ней иначе: улыбочки, комплименты и прочие радости межгендерных коммуникаций. Иногда это забавляло, порой вызывало досаду, но было привычно. А этот лупоглазый дядька, которому имя «Герочка» шло, как индюку семейные трусы, окончательно выбил её из колеи.
– Нормально начинаются выходные…, хорошо, хоть, что дождь так и не собрался.
– Эй!
Из окна над козырьком парадной торчала взлохмаченная голова.
– Возьми зонт, а то сейчас промокнешь!
– Да, вроде, не обещали.
– На небо надо смотреть, а не в интернет, – хмыкнула голова.
Отпустив руль и выпрыгнув вверх и влево, Ванька поймала крапчатый синий зонт, успела подхватить медленно кренившийся к земле велосипед и сама удивилась своей ловкости.
В окне уже никого не было, но голос из темного проема спросил:
– Тебя как звать-то?
– Аня…, Анна Андреевна, – крикнула Ванька в темноту окна.
– Ну, пока, Анна Андреевна, – усмехнулось окно, – зонтик с бухгалтершей своей передашь.
– На черта мне этот дурацкий зонт, – ругалась Ванька, волоча велик по песку,– Герасим, блин, Михайлович…, Герасим и Му-му…, догхантер, мать его! Чтобы я к такому месяц на примерки ходила? Нееет! Завтра же пойду и куплю готовое платье!
Выбравшись на улицу, она вздохнула с облегчением, поставила ногу на педаль, привычно толкнулась и покатила, сперва – по улице, потом – вдоль канала. Ветер мгновенно поставил дыбом жесткую непослушную челку.
– А ткань теперь куда девать?! Чччерт! Правду говорят: бог шельму метит!
В этот момент ей пришлось прервать свой гневный монолог, потому что первый в этом году полноценный летний ливень брызнул в лицо водой с неловкой игривостью пятиклассника, решивший поухаживать за девочкой, моющей руки перед входом в школьную столовую.
