– Да, – сказала я спокойно. – Надо отдать кое-какие распоряжения насчет багажа и сообщить Кристиану о моем переезде.
На лице принца не отразилось даже удивления.
– Вы сделали правильный выбор, – только и сказал он.
Когда Кристиан вернулся со встречи с графом Симолиным, я сообщила ему, что переезжаю к отцу.
– Если я не сделаю это, все венское общество будет считать нас любовниками, – сказала я, чувствуя себя даже как бы виноватой за то, что оставляю его. Это было будто бегство.
– Почему? – спросил он.
– Потому что я уделяю вам слишком много внимания.
– А вам это в тягость?
– Нет, – возразила я с улыбкой, – вовсе нет… Но все-таки, знаете ли, так не принято.
– Но ведь мы можем рассказать, что мы родственники. Я покачала головой.
– Слишком дальние родственники, Кристиан. А после того как вы оставили Люсиль и подавно.
Он приблизился ко мне, держа в руках изящный легкий футляр. Я подумала, что бы это могло быть, но граф заговорил снова.
– Вы ослепительны, дорогая Сюзанна. И почему-то даже среди множества женщин взгляд выхватывает именно вас.
– Это зависит от самого взгляда, милый кузен. Вы упаковали меня в наряды и украшения, купленные на ваши деньги, поэтому и проявляете ко мне повышенный интерес. На мне нет ничего своего – все ваше.
– Да, это моя слабость. Люблю одевать хорошеньких женщин. На такое удовольствие и денег не жалко… Для меня это такое же увлечение, как политика, только более приятное и утонченное.
Я рассмеялась.
– Ну, я уж в любом случае больше не буду служить вам моделью. От отца я получу все, что необходимо.
– Получите тогда от меня последнюю вещь – уж доставьте удовольствие…
Он раскрыл передо мной бархатный футляр. Тонкое изящное ожерелье мягко сверкнуло в полутьме гостиной изумрудами и бирюзой цвета морской волны. Я прижала руку к груди. Он был так заботлив, так любезен, так внимателен! Мне уже давно никто не дарил драгоценностей. Еще бы, от Франсуа такого не дождешься… У меня в груди невольно возникло теплое чувство к Дюрфору.
– Надеюсь, это допускается венскими приличиями? – спросил он с иронией.
– Я тоже надеюсь, Кристиан, – прошептала я улыбаясь, – мы же все-таки друзья…
– И родственники, – лукаво добавил он. – Эта вещь необыкновенно подойдет к вашему голубому платью. Позвольте мне самому надеть ее…
Он наклонился ко мне так близко, что я невольно вздрогнула. Его губы почти коснулись моей груди. Вместе с прохладным прикосновением ожерелья я чувствовала на коже горячее взволнованное дыхание Кристиана…
Я поняла, что сейчас он поцелует меня. И даже не могла понять, жду или не жду этого. Без сомнения, мне хотелось сделать ему приятное – он так помог мне, был так любезен! Но одному Богу известно, как усложнятся наши отношения, если мы перейдем черту обыкновенной дружбы… Он поднял голову, его горячее дыхание скользнуло по моим губам… И он поцеловал меня. Его язык со стоном нырнул в мой рот; ошеломленная, я как никогда прежде ясно почувствовала запах Кристиана – одеколон и легкий аромат вина, которое мы только что пили. Вино я чувствовала и на его губах. А еще этот горьковатый привкус сигар… В тот же миг я с усилием отстранила его, не сказав при этом ни слова.
Некоторое время мы молчали, глядя друг на друга. Дыхание его было прерывистым, да и у меня грудь вздымалась чаще, чем я хотела бы. Не зная, что делать, я первым делом вспомнила о подарке. Потом осторожно расстегнула застежку ожерелья.
