– Кристиан, я благодарю вас, но мне кажется, это сейчас ни к чему.
Он не взял ожерелья, а лишь ласково зажал его у меня в ладони.
– Уж не думаете ли вы, дорогая, что я покупал вас этим? Если думаете, то это не так. Вы мне нравитесь. Что вы на это скажете?
– Увы, – пробормотала я, опуская глаза, – я вынуждена сказать вам, что это только ваша проблема.
– И ваша вина. Разве не так?
– Как бы там ни было, я не хочу больше ничего подобного. Это мне только помешает. Вы обещаете?
Он внимательно заглянул мне в глаза. В его взгляде странным образом смешались разные чувства – любопытство, удивление, лукавство, настойчивость. И он решительно отрезал:
– Нет. Я ничего не обещаю.
2
Я остановилась посреди кабинета, растерянно оглядываясь. Дворец Хофбург был неуютен, сыр и холоден, но здесь, в императорском кабинете, все было устроено не хуже Версаля. Скупо горели свечи в высоких золотых канделябрах. Золотистые портьеры было расшиты странными драконами, выгнутыми пагодами, извивающимися змеями. Недаром этот кабинет называли китайским… Здесь все напоминало об этом, даже изящные фарфоровые статуэтки, расставленные над камином, – сплошные китайские пастухи, монахи, узкоглазые изящные дамы.
Появился Кристиан Дюрфор, тихо проговорил мне на ухо:
– Я беседовал с его величеством о вас. Он сейчас выйдет.
– А нельзя ли вам остаться со мной? – спросила я, чувствуя, что робею.
– Нет, это совершенно невозможно… Я исчезаю, мадам.
Он действительно исчез – так бесшумно, что я едва заметила это. Да, граф Дюрфор, похоже, и с королями, и с императорами был на короткой ноге. Я же за свою жизнь видела всего только двух монархов – Людовика XVI и Виктора Амедея III.
Послышались шаги, и из боковой двери быстро вышел человек невысокого роста, в белой рубашке, сером сюртуке и сапогах, забрызганных грязью. Было похоже, он только что куда-то ездил верхом.
У меня не было времени рассматривать его. Я сделала глубочайший реверанс – так изящно и почтительно, как только могла.
– Мы рады видеть вас, мадам, – произнес император по-французски.
Я выпрямилась, физически чувствуя, как его взгляд впился сначала в мое лицо, потом – так же цепко – спустился к груди, окинул меня всю, от волос до туфель.
– Сир, нет границ моей благодарности вам за то, что вы согласились выслушать меня.
Ему было лет тридцать, не больше, но болезненный цвет лица и усталый взгляд не свидетельствовали о здоровье. Насколько Мария Антуанетта в молодости была красива, настолько ее младший брат был некрасив. Вздернутый нос, невзрачные глаза, серые пятна на лице, выбившаяся из-под парика прядь соломенных волос… Вот уж никогда бы не подумала, что этот маленький человек – император Австрии Леопольд II.
– Я просто не мог вас не принять, сударыня, – отрывисто произнес император. – Граф Дюрфор сообщил мне, что при вас находятся ценные бумаги от моей августейшей сестры Марии Антуанетты.
– И его величества короля Франции, сир, – сказала я.
– Нам сказали, что вы ехали нелегально, под чужим именем. Нас восхищает ваше мужество, мадам.
Еще раз сделав реверанс, я передала ему письма короля и королевы Франции.
Император нервно вскрыл конверты. Читал он поспешно, словно боялся, что у него отнимут эти бумаги, пропускал целые абзацы, выискивая самое существенное.
Лицо его покраснело. Он рассерженно швырнул письма на стол.
– Что с вами, сир?
– Вы привезли мне старые известия, мадам! Все это я слышал уже тысячу раз… Зачем вы просили аудиенции? Чтобы еще раз услышать от меня «нет, нет и нет!»?!
