А ведь им говорили, что хозяин не может покинуть дом. Он прикован к нему.
– Мистер Элайя! Спуститесь, из «Мерчантс» прибыли. Откройте!
Оклик с улицы долетел до второго этажа чёрного дома, пробил стекло и попал прямо в ухо портному. Подняв глаза от стола, он воткнул ножницы в подставку, отложил выкройки распашонок для близнецов и спустился к двери.
– О, мистер Пелби! Проходите, проходите и мальчиков своих заводите. Я уже заждался вашего паштета, такого во всём городе не сыщешь!
– Это улочку вашу не сыщешь, – пробурчал хозяин небольшого рынка, невысокий господин, делая мальчишкам знак, чтобы заносили в дом ящики с провизией.
– Как ваши дела? – нарочито громко осведомился Элайя, наклонившись к маленькому человечку. – Хорош ли спрос, или ребята из полицейского участка вам его малость умеряют?
Наверное, полгорода знало, что рыночек существует на не совсем законных основаниях, но отдельным лицам там делались такие скидки, а вина были настолько хороши, что все сошлись на мнении, что пусть себе, раз от рыночка такая польза.
– Ничего, ничего, потихоньку, – мистер Пелби попытался подмигнуть, но из-за мешков под глазами получилось не совсем заговорщески. Тут из дома раздался какой-то шум, свидетельствующий о потере контроля над тяжёлым предметом.
– Что-то упало, – подсказал портной.
– Дик! Боб! Что за мальчишки, вот я вам задам сейчас! Если это были яйца… – торговец, грозя кулаком, бросился в комнату. Задав оплеуху парню, не совладавшему с ящиком, он вытолкал его прочь под смешок второго, а сам, отряхивая руки, огляделся вокруг.
– А вы тут что-то поменяли, мистер Элайя.
Гостиную уже не опутывали в живописном беспорядке полотна габардина. Широкие ткани аккуратными полосами тянулись с потолка вдоль стен, и на каждой висела большая картина в стареньком багете. Одна из полос слегка колыхалась, как на ветру, а за ней была приоткрытая дверь, за которую уже сунул нос второй мальчишка. Элайе пришлось быстро (и незаметно для мистера Пелби) вытаскивать его оттуда и в шутку пригрозить портняжим резаком. Не понятно, подействовал ли этот жест, но глаза у мальчика были испуганные.
– Да, мне показалось, что можно слегка изменить убранство, – ответил портной как ни в чём не бывало, ногой прикрывая дверь в стене. – Наверх я тоже… Заказал картинок, там не менее интересно, – он состроил глупого и не разбирающегося в живописи коллекционера, чем мгновенно вызвал у на мистере Пелби покровительственный взгляд: он сам баловался гравюрами, в которых понимал не больше, чем в тяжёлой металлургии.
– Это достойное занятие, мистер… Фант, но и ему нужно учиться, – вальяжно проговорил он, скользя взглядом по кострам и пирогам на полотнах. Его движения замедлились, а сам он стал будто на дюйм выше. – Это придёт со временем, – важно и понимающе кивнул он хозяину. Под «этим» он, видимо, подразумевал чувство красоты и истинного искусства.
– Конечно, – кивал Элайя.
– Конечно, – уверял он, расплачиваясь.
– Вы совершенно правы, конечно, – через три минуты слово «конечно» утратило для него всякий смысл.
Ликвид-стрит погружалась во мрак. Этому также способствовали собирающиеся над городом тучи, совершенно точно обещавшие вылить на головы и крыши тонны воды.
Хозяин чёрного дома стоял у окна и наблюдал, как под далёкие и близкие раскаты грома зажигали фонари. Хотя ночь ещё не наступила, люди закрывали двери и окна своих жилищ, понимая, что в такую темень чего-то хорошего ждать уже не придётся. Мамаши хлопотливо топотали и сверкали из-под юбок лодыжками, загоняя в дом непослушных деток, попутно прищемляя дверьми кошачьи хвосты, отчего предгрозовое напряжение улицы иногда разряжалось животным визгом и треском разбитого горшка с геранью.
