Внезапно мысли Грайона были прерваны судорожными вздрагиваниями Филимона. Это было похоже на небесное землетрясение.
– Турбулентность! – закричал Грайон, чтобы предупредить попугая.
– Я ик-ик-ик-кайю! – пояснил содрогающийся Филимон.
«Разве попугаи икают?» – удивился Грайон, который с каждым новым иком вцеплялся в перья все сильнее, ведь он рисковал упасть.
– Озеро! Летим к озеру! – закричал нуом, и его слова тревожно прочертили воздух и достигли ушей попугая. Мысль попугаю понравилась. И правда – очень хотелось пить.
И Филимон, вздрагивая от икоты, начал стремительное снижение. Со стороны можно было принять это за падение зеленой кометы. Грайон едва держался. Радовало лишь то, что в любой момент нуом мог катапультироваться, ведь он прихватил свой маленький парашют, который сделали для него шелкопряды.
Наконец, путешественники достигли земли. Однако Филимона, привыкшего дома к городским удобствам, ждало некоторое огорчение.
– Как жжже пить? Тут нет спеццциального поильничка для попппугаев, – возмутился Филимон. – Ик!
– Ах, Филимон! – воскликнул Грайон. – Тут целое озеро вкусной прозрачной воды, а ты о поильничке вспомнил. Привыкай. Теперь ты не домашний попугай. И будешь пить всегда, когда захочешь, а не когда тебе нальют воды в поильничек.
«И правда, – подумал Филимон. – Какая странная эта штука – свобода».
***
Они летели над прудом, держась изрезанной волнами кромки берега. Внезапно с ними поравнялись чайки, сиявшие серебристой белизной крыльев и острых клювов. Чаек было много, они окружали и, угрожающе клацая клювами, приказывали совершить посадку.
– Прячься под мои перья, – успел шепнуть попугай.
Под презрительными и негодующими взорами чаек они приземлились на побережье.
То были наглые чертановские чайки в перьях-погонах. Одна из них отделилась от толпы других и подошла к путешественникам с важным видом.
– Вы нарушили воздушные правила, установленные в нашем небе.
– Что же это за правила, господин Чайка? – уточнил попугай. – Разве я летел слишком быстро?
– Как раз нет. Вы летели слишком низко и медленно, явно намереваясь охотиться на нашу рыбу. Рыба в этом пруду и все помойки в окрестностях – наша территория. Никто не может претендовать на несанкционированную рыбалку.
– Но я вовсе не собирался ловить рыбу. Как вы изволили заметить, я попугай. Лечу на свою родину – на Канары. Я рыбу не ем, господин Чайка, а только специальные зерна для тропических попугаев из супермаркета.
– Это вы расскажете своему адвокату. Стража. Задержать его! Кхм… – Чайка вдруг присмотрелся к попугаю так внимательно, что тот обрел надежду на спасение.
– А что это у вас там, под крылом?
Он указывал как раз на то крыло, под которым притаился Грайон.
– У ммменя под кррррылом только мое большое сердце!
– Стража, обыскать его!
И Филимона обыскали.
Чайки клювами ухватили Грайона за рубашку и вывели в центр круга, где стояли пленники.
«Он поймал рыбу», – прошел по стае шепот.
Попугай замешкался, поняв, что еще немного, и Грайона кто-нибудь проглотит, как сардину.
Но тут Грайон выпрямился и сделал останавливающий жест рукой.
Чайки от неожиданности повиновались.
– Как вы изволили заметить, господа чайки, я вовсе не рыба, – сказал Грайон. – Разве я дурно пахну? Разве у меня есть чешуя или плавники? Разве я делаю большие глаза? В общем, нет, я не рыба. Но открою вам тайну. Я царь водных глубин. А этот попугай – мой воздушный верноподданный.
