Из машины будто пьяная вышла, колени подгибались, голос сел. На Лёвку так взглянуть и не могла. Не от стыда, нет. От будоражащего ожидания, что же будет дальше. От смутного представления, что вообще дальше бывает. От того, как это остро всё.
Небрежно расстелив на берегу покрывала, мы с девчонками скинули летние сарафаны и с визгом побежали в прохладную из-за множества бьющих горных ключей воду. Раскалённая от жары кожа будто шипела от освежающих брызг. Вода обнимала приятным тугим коконом.
Я нырнула и поплыла вперед, остывая и пытаясь прийти в себе. Была под водой, пока легкие не загорелись от нехватки кислорода, и только потом резко вынырнула. В голове звенела пустота из-за смены давления, а перед глазами снова оказался Лёвка. Близко - близко. И как только отследил.
Влажная потемневшая челка налипла на его высокий лоб, серый поплывший взгляд словно пожирал меня, по его золотистой коже ползли змейками капли воды, привлекая к себе внимание. И до зуда хотелось дотронуться пальчиками до этих мокрых дорожек на его голом теле. Просто хотелось дотронуться...
- Давай, покидаю тебя, - каким-то совсем взрослым, хриплым голосом предложил Лёва отрывисто.
- Давай.
Подплыла совсем близко. Думала, он нырнет, чтобы подставить плечи, а он за талию обнял и прижал к себе. Застыла, смотря ему в глаза. Казалось, сердце сейчас из груди выпрыгнет прямо к нему.
Так испепеляюще тлело всё внутри, и такая холодная мокрая кожа ощущалась под моими руками – головокружительный контраст. И грудь прижималась к груди, а бедра к бедрам. Мы разглядывали друг друга, словно в первый раз.
Лёвкина правая ладонь медленно сползла с моей талии ниже и сжала ягодицу, трогая. Пальцы забрались под плавки, чуть сдвигая ткань. Его зрачки расширились, топя серую радужку. А у меня от шока, наверно, глаза на лоб полезли, потому что уже через мгновение руку Лёвка убрал, криво и как-то отчаянно усмехнувшись.
- Ну что замерла, Гулён, топи меня.
Всё перевел в шутку. И я рассмеялась. Счастливо, заливисто, откидывая голову. Внутри будто струна порвалась, ошпаривая внутренности. Затопила невероятная легкость - мне еще было слишком сложно выдерживать такое взрослое напряжение, я не знала, что с ним делать, не знала, как применить. А тут всё знакомое, обычная игра.
Мы стали дурачиться, как и все остальные, присоединились к ребятам, игравшим в квача. Лёвка так и продолжал иногда, хватая, зажимать меня, торопливо и жарко шаря руками по моему телу, но сразу отпускал, будто просто приучивал к себе, к этому ощущению физической близости.
И я расслабилась, ушло напряжение. Остались только привкусы счастья и лета на языке. Я сама уже вешалась на Лёву, запрыгивая сзади и пытаясь потопить. Украдкой гладила широкие твердые плечи, мимолетно прижималась губами к его мокрой холодной спине. Лишь из интереса.
Ничего особенного, обычные детские игры, да?
Домой мы с ребятами засобирались, когда уже совсем стемнело. Уставшие, счастливые, притихшие, все как один с посиневшими губами. Расселись в машине так же, как и ехали до этого, половина практически сразу завалилась спать. Я тоже задремала, уткнувшись носом в Левкину выпирающую ключицу, убаюканная его частым горячим дыханием, путающимся в моих волосах.
Брат Егора не стал нас развозить по домам, высадив на центральной остановке. Компания разделилась на три части, и каждый пошел в свою сторону. Мы брели впятером: Я, Лёва, Алиска и еще двое парней.
