Прикладываю все усилия и везу каталку с Ромой в кабинет с КТ. Насколько возможно быстро провожу обследование. Мои опасения подтвердились. Ребро прокололо легкое. Разрывы печени. Да еще и глубокие. Трясущимися руками провожу обследование головы.
Череп проломлен. С осколками. Черт. Придется делать трепанацию.
Я ее никогда сама не делала!
- Нееее, Ромка. Я тебя на тот свет не отдам. Во всяком случае не сейчас.
Четко решаюсь на оперирование Ромы. Тут же подскакивает дежурная с результатами проведенного анализа крови. Хватаю выписку и с ее помощью выкатываю каталку из кабинета. На лифте поднимаюсь на свой, уже родной, четвертый этаж. Возле лифта меня уже ждет Зина.
- Что тут, Людмила Ильинична?!
- Целый букет и ждать нельзя!
Нет времени на объяснения.
- Кирилл Александрович уже в операционной!
Отлично!
Мы бежим с каталкой в операционную. Кирилл Александрович уже в рубашке. Зина быстро раскладывает перед ним взятые мною снимки с КТ.
- Ох, ёёёё..., - сетует Петров, и я его понимаю.
Перекладываем втроем Ромку на стол. Быстро привожу себя в порядок. С Петровым надеваем перчатки.
- Соколова, нам опрофаниться сейчас нельзя, - Петров смотрит на меня предупредительным взглядом.
Я его понимаю. Я все прекрасно понимаю. И тяжесть операции, и ответственность за жизнь пациента. Киваю ему одними глазами. Мы не руководствуемся статусом пациента. Тем более, что Петров и Зина вообще не знают, кто лежит перед ними. Я же работаю на голом энтузиазме. А главное, во мне огромное желание спасти человека. Пациента. Сложного. Впервые настолько сложного за всю мою практику.
- За что берешься? – понимающе спрашивает Кирилл Александрович.
- Я проведу трепанацию…
Кажется, мой голос задрожал. Но только голос. Мне страшно, но я настроена решительно. По тому, как я уверенно схватила инструменты, Петров понял, что со мной сейчас лучше не спорить. В его руке засверкал скальпель.
Анестезиологом выступила Зина.
А куда деваться? Реорганизация… Нет дежурного анестезиолога.
3. Глава 3 Люда
Ближе к утру мы с Кириллом Александровичем закончили операцию. Не могу сказать, что прошло все гладко. Но с точки зрения медицинских возможностей на данный момент сделали все, что могли. Наша больница не может похвастать современным оборудованием. Медикаменты только бюджетные. Но мне всегда казалось, что в надежных руках хирурга даже самый сложный пациент поправится. И дорогое оборудование с лекарствами здесь не помогут. На данный момент мы сделали все, что смогли. Своими умелыми ручками сохранили ему жизнь. Я на это очень надеюсь и рассчитываю.
Рома в критическом состоянии. Я не могу дать никаких прогнозов. Меня не интересуют статистические показатели нашей больницы. Я не смогу пережить его кончину, если все же она случится. Во-первых, это Рома. Во-вторых, я ещё не открыла свое кладбище. Мне доводилось оперировать не сложные случаи. Поэтому все заканчивалось хорошо. Благополучно. Я могла дать прогнозы, объяснить по времени возможное восстановление. Но сейчас сделать этого невозможно.
На ватных ногах выхожу из операционной. Петров быстро уходит в свое отделение. Уже утро. Ему нужно обойти своих больных и уйти на законный выходной. Зина понимает меня, мою усталость, и шепчет мне в ухо:
- Садитесь, Людмила Ильинична. Совсем из сил выбилась.
Зина усаживает меня на скамью возле поста медсестры. Я вытягиваю ноги и кладу их на деревянную поверхность. Чувствую, что ноги затекли. По ним прогоняется кровь. И если бы не критическое состояние Ромы, я бы могла сказать, что это приятная усталость. Но долго отдыхать мне не приходится.
