Поспать так и не удалось, даже глаз прикрыть на полчаса, и к моменту приземления я ощущала себя губкой, выжатой раз двадцать. По волшебству часовых поясов я стала старше на три часа и раззевалась во весь рот. Хотелось поскорее въехать в свой новый дом и оставить этому мистеру Кларку совсем нелестное сообщение, но меня ждала пересадка в аэропорту Филадельфии, и только потом наконец мы вышли на финишную прямую.
Уже снижаясь над панорамами Вермонта под сладкий голос пилота, объявляющего температуру за бортом, я поняла, как сглупила. Крыши домов усеивал снег, а мои попутчики доставали из багажных отсеков пальто и пуховики. На меня глядели с усмешками, когда я дефилировала на каблуках к спасительным значкам «такси».
В Лос-Анджелесе мне пришлось бы самой запихивать чемодан в багажник – ещё одно явное отличие, бросающееся в глаза. Мужчина в толстой ветровке тут же кинулся помогать мне с багажом, хотя я даже ещё не успела попросить его об услуге. Он бережно уложил мои вещи в багажник и, запрыгнув на водительское сидение, тут же включил обогреватель. Наверняка испугался, как бы с утра пораньше пассажирка не окочурилась на заднем сидении.
Щёки покалывало иглами, а пальцы отказывались подчиняться, так что я лишь с третьего раза плотно закрыла дверь. Засунула ладони под ляжки и потихоньку оттаивала, угрожая водителю растечься мокрой лужей прямо в салоне. Когда моё фарфоровое лицо обрело хоть какой-то живой оттенок, таксист с облегчением выдохнул. Похоже, сегодня его утро всё же обойдётся без обледенелых трупов.
– Замёрзли? – Участливо спросил он, везя колесницу по адресу, что в сообщении указал Джейсон Кларк.
– Не думала, что здесь так холодно.
– Это Вермонт. – Добродушно усмехнулся мой спаситель. – Зима здесь начинается на месяц раньше.
Я подышала на лодочку из ладошек, с ужасом глядя в окно. Там проплывали заснеженные дома, дети в вязанных шапках с помпонами, кое-где даже умудрялись украсить лампочками крыльцо. Зима здесь начиналась на месяц раньше, но Рождества, похоже, ждали уже с лета. Тело моё оттаивало, но душа пока что отказывалась проникаться любовью к путешествию и этому городу.
– И как вы живёте в такой холодине? – Пробурчала я.
– Хотите, поделюсь секретом?
Глаза водителя хитро блеснули в зеркале заднего вида. Он выглядел так, словно и правда знал что-то, чего не знал весь мир. Что ж, терять мне было нечего – любой совет мог бы сгодиться, поэтому я сухо кивнула:
– Конечно.
– Наши желудки всегда полны горячей выпечки, а сердца – любви.
Да уж, от выпечки или хотя бы чего-нибудь тёпленького я бы сейчас не отказалась, но вот любовь… Моё сердце тоже полнилось любовью, пока Гэбриэл не вычерпал его без остатка. Не уверена, что готова снова наполнять резервуар. Если в этом весь секрет, тогда уж лучше я замёрзну до смерти.
Поездка вылилась в настоящую экскурсию. За те двадцать минут, что мы колесили по замёрзшему городку, меня согревали истории нового знакомого. Он представился просто Хейлом, и такая открытость не могла не подкупать.
Мы проехали несколько пивоварен, каждую из которых Хейл отметил почётным знаком качества, особенно выделив «Харпер Брюэри». Узнав, что я собираюсь задержаться в городе на импровизированные зимние каникулы, он показал, где находится фермерский рынок, где можно поесть самую вкусную пиццу и где самые дешёвые продукты в городе. Чем дальше такси увозило меня в глубины приозёрного города, тем сильнее отогревались все мои чувства. Какой же Берлингтон всё же симпатичный! А под снежными шапками и вовсе походит на обаятельного пёсика, на которого не можешь дуться дольше пяти секунд, потому что тут же ведёшься на его бездонные глаза и начинаешь умиляться.
