Я поднялась со скамейки, чувствуя, как мои мышцы стало бить током, а всю меня разрывает на части желание коснуться неба.
– Биа, все в порядке? – голос блондинки остановил меня, и небо потеряло свою манящую глубину.
Я медленно села обратно, собирая свои мысли воедино.
– Я замерзла, – соврала я.
– Может тогда по домам? – аккуратно спросила она.
– Да, давай, – я снова поднялась на ноги, и она тоже.
Мы попрощались, и я поспешила домой. Казалось, что, оставаясь на улице, я предоставляю угрозу людям вокруг. Быстрым шагом я маршировала своей тяжелой походкой до трамвайной остановки, чувствуя, как шею начинает печь.
Ну как же так!? Ну почему?
Я ведь не злюсь!
Черт!
Животное существо внутри меня желало вырваться наружу, и я, пытаясь сдержать свою внутреннюю пантеру, возможно, желающую прогуляться, спешила к общественному транспорту.
В ушах уже слышался недовольный рык, и я решила ускориться. Я бежала, и, мне казалось, ноги не касались земли. Скорость моих движений ослепляла, и я чувствовала, что готова вот-вот сменить обличье. Понимая, что вокруг слишком много свидетелей, а рвать одежду на себе я не хочу, я резко свернула за угол, прошла за жилой дом и протиснулась между стоящими вплотную друг к другу зданиями. Они стояли почти в плотную друг к другу, предлагая людям отведать французскую классическую кухню в стенах их ресторанов.
Кошка внутри желала свободы, поэтому успокаивая ее, я села на корточки в снегу и закрыла глаза.
Тише, тише…
Медленно я восстанавливала дыхание, но кошка внутри не желала засыпать.
Тише, Корентайн.
Я не успела удивиться – внутри меня затихло, а пантера сладко уснула внутри моего сознания.
– Мадемуазель? – вдруг услышала я откуда с высока, и автоматически поднялась на ноги. На небольшом выступе крыши одного из зданий стоял мужчина, сжимая в руках лопату.
– Да? – откликнулась я.
– Вам плохо? – спросил мужчина, и я протиснулась между зданиями на каменную дорожку к жилому дому.
– Нет, спасибо.
Мне не успели ничего ответить – я развернулась и побежала к трамвайной остановке.
Внутри меня была тишина. Всю дорогу до дома ничего меня не беспокоило, а где-то в глубине души я чувствовала тяжелый спящий комок энергии. Я могла его представить, свернувшийся, с блестящей черной шерстью.
Дома никого не было, да и вернулась я раньше, чем в лицее закончились занятия. Скинув куртку и сапоги в прихожей, я прошла к себе в комнату. Была полная тишина, не тикали не заведенные часы.
Вспомнив сегодняшний конфуз со своим слухом, я села на край кровати, бросая взгляд через открытую дверь в комнату на зеркало в коридоре. Оттуда на меня смотрела я.
Я прислушалась, и мой слух привычно уловил всё: шум в розетках, шум выключенного телевизора, шум проезжающих машин вдоль улиц, шум разговора соседей выше этажом, шум воды в трубах, шум ветра в ветвях спящих деревьев, хруст снега под ногами пешеходов. Я слышала всё. Вдруг меня оглушил резкий звук сигнализации спешащей куда-то машины скорой помощи, и я ограничила свой слух радиусом своей квартиры.
Почему тогда я не услышала Вайлет?
Почему я тогда вообще ничего не услышала?
Я ожидала, что это будет злить меня, но я была испугана.
Я с нетерпением ждала Али домой, чтобы она все мне рассказала.
Делать было нечего, поэтому в голову пришли мысли о нещадно выброшенной батарейке телефона.
Дура!
Каким местом я тогда думала?
Я поднялась на ноги и прошла к шкафу с одеждой, там под свитером лежало то, что осталось от моего телефона.
