Ленин писал тогда:
«Весь вопрос теперь в том, научилась ли чему-нибудь мелкобуржуазная демократия (то есть Временное правительство. – С.К.) за эти великие полгода, необыкновенно богатые содержанием, или нет. Если нет, то революция погибла, и только победоносное восстание пролетариата сможет спасти её. Если да, то надо начать с немедленного создания устойчивой, не колеблющейся власти…
<…>
Власть Советов одна только может быть устойчивой, опирающейся на большинство народа… Пока не создано такой власти, неизбежны нерешительность, неустойчивость, колебания, бесконечные «кризисы власти», безысходная комедия министерской чехарды, взрывы и справа и слева.
<…>
Дело вовсе не в том, чтобы изобретать «новые реформы», чтобы задаваться «планами» каких-то всеобъемлющих преобразований… В действительности же положение в России таково, что <…> неслыханная и самая грозная опасность разрухи и голода сами собой подсказали выход, сами собою <…> наметили <…> неотложные реформы и преобразования: хлебная монополия, контроль над производством и распределением, ограничение выпуска бумажных денег, правильный обмен хлеба на товары и т.д.».
Где здесь «молочные реки»?
Ленин раз за разом говорил о том, что у России есть три выхода: 1) сползание в хаос; 2) военная диктатура корниловцев в интересах правящей кучки; 3) диктатура пролетариев и беднейших крестьян, способная сломить сопротивление капиталистов и проявить, говоря словами Ленина, «действительно величественную смелость и решительность власти».
В той же статье «Один из коренных вопросов революции» Ленин цитировал видного эсера И.А. Прилежаева, который в эсеровской газете «Дело Народа» «оплакивал», – как писал Ленин, «уход Пешехонова (одного из руководителей партии «народных социалистов» («энесов») и министра продовольствия Временного правительства. – С.К.) и крах твёрдых цен, крах хлебной монополии».
Прилежаев сокрушался:
«Смелости и решительности – вот чего не хватало нашим правительствам всех составов (имелись в виду разные составы Временного правительства. – С.К.)… Революционная демократия не должна ждать, она должна сама проявить инициативу и планомерно вмешаться в экономический хаос… Если где, так именно здесь нужны твёрдый курс и решительная власть».
Ленин этот плач «слуги народа» прокомментировал так:
«Вот что правда, то правда. Золотые слова. Автор не подумал только, что вопрос о твёрдом курсе, о смелости и решительности не есть личный вопрос, а есть вопрос о том классе, который способен проявить смелость и решительность. Единственный такой класс – пролетариат. Смелость и решительность власти, твёрдый курс её, – не что иное, как диктатура пролетариата и беднейших крестьян. И. Прилежаев, сам того не сознавая, вздыхает по этой диктатуре…»
И где же здесь, спрашиваю ещё раз, «молочные реки»? Где «кисельные берега»? В случае прихода к власти Ленин обещал России не «царство свободы», а предельно жёсткую, твёрдую власть, которая национализирует банки, установит в стране рабочий контроль за экономикой и распределением, подавит спекуляцию, отменит помещичью собственность на землю, полностью сменит прогнивший чиновничий аппарат…
Какое там «царство свободы»! Перед Октябрём Россия была накануне полного развала общества. Без твёрдой власти страна в считаные месяцы превратилась бы в одно «всерасейское» Гуляй-поле, по которому для начала прогулялись бы не один «батька» Махно со своими «хлопцами», а сотни разного рода «батек» и «атаманов»…
