Читать онлайн Маргарита Климова - Добежать до счастья. Исповедь

1. Пролог

– Неудачный день? – раздался над головой приятный мужской голос. – Не возражаете, если составлю вам компанию? Плохое настроение лучше разделить с кем-нибудь, чтобы снизить дозу печали.

Мужчина не стал ждать моего согласия, отодвинул стул и сел напротив, поставив чашку чёрного кофе на стол. Оторвалась от гастрономического списка, готовясь послать нахала в эротическое, пешее путешествие, но его глаза остановили меня. Глубокий синий цвет с вкраплениями грозового неба, окружённый тонкими лучиками морщин человека, предпочитающего с улыбкой встречать любые проблемы.

– Матвей, – выдернул веточку фрезии из вазочки, стоящей по центру, и протянул мне.

– Надежда, – ответила, принимая цветок. Поднесла его к носу, вдохнула слабый запах приближающегося лета, сканируя незнакомца. Взрослый, ближе к сорока или около того, подтянутый, симпатичный, обладающий притягательной харизмой. Рядом с таким хочется задержаться, напитаться теплом, погреться в лучах, отщипнуть кусочек радости.

– И что же у Надежды случилось такого безнадёжного? – тепло посмотрел, открываясь моему горю.

Издевательская тавтология. Вся жизнь – сплошное издевательство. Вера, Надежда, Любовь. Так назвала нас мама, веря, что с такими именами нам повезёт. Правда, не учла отца. Рядом с ним везти может только ему, а по факту мы имели полную противоположность. Вера, полностью утратившая веру, Надежда, оставшаяся без этой сути, и Любовь, влюбляющаяся, но не имеющая ответной любви.

Поэтому ответила честно:

– Случилась жизнь, Матвей.

2. Глава 1

Надежда

– Год, максимум полтора, – произнёс Денис Сергеевич, просматривая результаты моего обследования.

Смешно. Никогда раньше не обращалась к врачам, чувствуя себя отлично, а тут нелепая авария такси, в котором я ехала на работу, удар лбом о поручень на спинке сидения, мошки в глазах, головокружение, тошнота и конечная точка маршрута – кабинет онколога.

– А с лечением? – посмотрела в окно за спиной доктора.

– Здесь, как карты лягут, – сцепил руки замком, переплетая пальцы и укладывая их на мою историю болезни. Странно. Им давно поставили компьютеры, провели сеть, объединили данные поликлиник, а они всё ещё заполняют карты вручную. – Либо ремиссия, возможно, полная, либо болезнь перемелет организм за два месяца.

Шевельнулось что-то во мне? Нет. Только уверенность, что это нелепая ошибка. Что сидит передо мной Денис Сергеевич, крутит чужие анализы и впаривает мне о короткой, очень короткой жизни. Херня. Мне двадцать два, я каждый год прохожу диспансеризацию, у нас в семье ни у кого не было онкологии, и вообще, здоровая как лошадь. Нет. Точняк ошибка.

– Я хочу выслушать мнение ещё одного врача, - перевела взгляд с окна на мужчину, поправляющего очки в тонкой, золотой оправе, и отзеркалила его позу. – Вдруг произошла ошибка.

– Ваше право, Надежда Михайловна, но другой специалист скажет вам тоже самое. Вы просто потеряете время.

– Всё-таки я рискну, – улыбнулась ему и вступила в зарождающуюся весну, просыпающуюся природу, расцветающую надежду.

Через месяц я снова сидела на том же стуле перед тем же Денисом Сергеевичем. Три клиники, куча анализов, УЗИ, МРТ и три заключения, повторяющих точь-в-точь его слова. Двадцать два. Год-полтора. Слепота, потеря памяти и вкуса, головные боли и смерть под наркотой, которая станет единственным смыслом в жизни.

– Не может быть, что вообще нет надежды, – упёрлась в него умоляющим взглядом. – Двадцать первый век, человечество полетело в космос, изобрело лекарство от тифа и холеры, придумало интернет и мобильную связь. Наверняка, что-нибудь есть? Экспериментальные программы, проходящие испытания лекарства?

– В Германии есть одна клиника, пытающаяся бороться с агрессивными видами, – выдохнул он, стянул очки и с силой потёр лицо. – Но я не могу вам её порекомендовать, Надежда. Слишком тяжёлое лечение, убивающее организм быстрее рака. Половина умирает во время первого курса, большая часть оставшихся возвращается ни с чем и сгорает за пару месяцев. Только пять процентов справляются с опухолью, долго восстанавливают убитый иммунитет, кое как стабилизируют работу органов и живут до следующего рецидива.

– И какой срок ремиссии? – без особой надежды интересуюсь у доктора.

– У всех по-разному. Год, пять, десять. Больший срок неизвестен, так как программа работает десять лет. Из двухсот тридцати четырёх переживших, всего двадцать шесть продолжают вести обычный образ жизни, – он ещё раз внимательно посмотрел в распечатки перед собой и поднял сочувствующий взгляд. – Двадцать шесть из почти что пяти тысяч пациентов.

– Что же мне делать? – прошептала, процеживая информацию и ужасаясь реальности.

– Жить, Надежда Михайловна, – слишком громко резанул тишину его голос. – Жить и взять из оставшегося времени всего по полной.

Я не помнила, как вышла из клиники, как пересекла проспект, как села на скамейку в парке перед яркой клумбой с тюльпанами. Жить по полной… Смешно… Жить и ждать, когда организм начнёт прогибаться под вездесущими метастазами, цепляющимися за ткани, сосуды и органы, когда свет померкнет, оставив меня в кромешной темноте, когда от боли я буду лезть на стену, не помня своего прошлого и чем кормили меня в обед. Ни семьи, ни детей, ни будущего.

Хотя, семью, как раз-таки, можно получить, достаточно сказать о болезни отцу, и он удачно сбагрит меня какому-нибудь партнёру, желая получить напоследок выгоду слиянием компаний. Вера уже стала жертвой его амбиций и жажды власти, почему бы не ухватить счастливый билет и со мной, даже если от этого брака выиграет только он.

Что ж, жить по полной я начала с опустошающих слёз и большой порции мороженого на летней веранде кафе. Всю сознательную жизнь отказывала себе в сладком, следя за фигурой, а за оставшееся время решила наверстать. Заедая соль сладким, писала на салфетке список блюд, к которым раньше не подошла бы на пушечный выстрел. Жирные рёбрышки в гранатовом соусе, острые крылышки, мясная пицца, кремовый торт… В ход пошла третья салфетка, когда на меня набежала чья-то тень.

– Неудачный день? – раздался над головой приятный мужской голос. – Не возражаете, если составлю вам компанию? Плохое настроение лучше разделить с кем-нибудь, чтобы снизить дозу печали.

Мужчина не стал ждать моего согласия, отодвинул стул и сел напротив, поставив чашку чёрного кофе на стол. Оторвалась от гастрономического списка, готовясь послать нахала в эротическое, пешее путешествие, но его глаза остановили меня. Глубокий синий цвет с вкраплениями грозового неба, окружённый тонкими лучиками морщин человека, предпочитающего с улыбкой встречать любые проблемы.

– Матвей, – выдернул веточку фрезии из вазочки, стоящей по центру, и протянул мне.

– Надежда, – ответила, принимая цветок. Поднесла его к носу, вдохнула слабый запах приближающегося лета, сканируя незнакомца. Взрослый, ближе к сорока или около того, подтянутый, симпатичный, обладающий притягательной харизмой. Рядом с таким хочется задержаться, напитаться теплом, погреться в лучах, отщипнуть кусочек радости.

– И что же у Надежды случилось такого безнадёжного? – тепло посмотрел, открываясь моему горю.

– Случилась жизнь, Матвей, – зачерпнула подтаявшее мороженое, и по языку растеклась сливочная сладость с шоколадной крошкой. – И она оказалась порядочной сукой.

– К сожалению, с жизнью я сделать ничего не могу, – задумчиво протянул, отпивая кофе. – А с суками положительный опыт имеется.

И он так честно и широко улыбнулся, без всякой наигранности и искусственности, что в этот момент я решила взять от остатка дней по полной. Взять именно с ним, у него, от него и от всего человечества. Судьба отняла у меня много лет «долго и счастливо», так что пусть раскошеливается на «быстро и через край».

– Тогда мне ещё порцию мороженого и большую чашку какао с зефирками, – улыбнулась в ответ и стёрла остатки соляных дорожек. – Помирать, так с музыкой.

Матвей исполнил мой заказ, прибавив к нему восхитительное пирожное с кремом и ягодами, себе взял ещё кофе и расплескал своё обаяние вокруг меня. Как давно я не сидела просто так, болтая о всякой ерунде. Погода? Да, прекрасная. Греет майское солнце, а вечером обещают грозу. Десерт? Кажется, лучший в городе. И кофе здесь замечательный. Досуг? Учусь на экономическом, но больше тянет к веб-дизайну и рисованию пальцами. Работа? Подрабатываю администратором в гостинице, принадлежащей отцу.

Непринуждённый разговор, приятная атмосфера, звенящая пустота в голове и спрятавшиеся мысли о скоротечности жизни. С Матвеем было легко, будто я знала его давно, а не только что познакомились. Он располагал к себе простотой, незамыленностью во взглядах, тягой к жизни. И самое главное, с ним я не чувствовала разницы в возрасте, не ощущала себя глупой малолеткой, увлёкшейся большим дядей. Может я сама стала старше, столкнувшись с нерадужной реальностью, а может я никогда не обладала беспечностью, растя без матери в жёстких рамках жестокого отца.

3. Глава 2

Вера

Я сидела за столом и рассматривала разукрашенное лицо любовницы мужа. Полина… Алина… Арина… Хрен её знает. Какая она по счёту? Сколько их сменилось в нашем доме? Закономерность только одна – они все походили на меня в восемнадцать лет с небольшим отличием – мои глаза тогда горели юностью и верой в будущее, у них же потухли, как у прожжённых шлюх. Одни задерживались надолго, надеясь затронуть сердце извращенца и занять моё место, другие не выдерживали и сбегали после пары ночей, третьих муж выбрасывал сразу, не получив своей дозы удовольствия.

Вон тот синяк под глазом появился ещё три дня назад и уже лучше поддаётся маскировке косметикой, а эта припухлость и рана на губе совсем свежая, полученная этой ночью. Скрытое одеждой тело – одна сплошная гематома. Борис редко позволял себе портить витрину, отыгрываясь на местах, которые можно спрятать от общества.

Сложно представить такую ситуацию – я и любовница мужа за одним столом, в одном доме, ещё сложнее понять мою радость, но я была почти счастлива от нахождения этих продажных дур в моём доме. До них, размазывать на себе тонну тоналки приходилось мне.

Из-под ресниц глянула на мужа, спокойно отрезающего кусок яичницы с беконом. Сытный завтрак после бурной ночи и переизбытка коньяка, холодный душ, мастер из барбершопа, и в офис он приезжал свежим, как всегда. Борис Уваров – владелец крупного холдинга, занимающегося всем, что приносит деньги. Объединение приватизированных во время перестройки старшим Уваровым предприятий, выросших в целую империю под руководством сына. Компьютерные разработки, программы для военной индустрии, строительство вертолётов, консалтинговые услуги. Этакий лакомый кусок для акул бизнеса. Никто не знал, что мой муж извращённый садист. Почти никто.

Боре всё сложнее давались такие ночи. Возраст, здоровье, незнание берегов. Он не принимал слова нет и не слышал слова нельзя, и мне пришлось годами учиться сосуществовать с его желаниями. Сейчас стало хорошо, у меня появилось личное время днём, а раньше…

Мне только исполнилось восемнадцать, когда отец выдал замуж за тридцати пятилетнего партнёра, вернее продал за слияние компаний. Я всегда знала, что меня ждёт такой брак, поэтому во время свадьбы искала в муже привлекательные качества. Высокий, симпатичный, серьёзный, взрослый. За ним я была бы как за каменной стеной. Достаток, стабильность, уважение.