Там, по смелому и вполне разумному предположению мистера Гуда, должна была оказаться ведьма с похищенной принцессой. Конечно, на первый взгляд место слишком очевидное, а ведьма-то не глупая. Но, с другой стороны, она не выносит солнечного света. А в Стране Тысячи Солнц единственное место, где света поменьше, это Топи, тот самый Ад, лежащий на границе. Никто не любит это место. Ещё бы! Оно порочит репутацию королевства. Но и уничтожить его никак нельзя. Срубишь деревья – вырастут новые, ещё уродливее прежних. Прогонишь чудовищ – их место займут монстры страшнее. У Топей своя неповторимая аура, которая всегда, во все времена будет притягивать нечисть. Потому что сказки не обходятся без кошмаров, как и добро не может существовать без зла.
– Как там Анжела? – по дороге спрашивал фавн. Как близкий друг Эдвина, он знал всё о его жизни.
– Она прекрасно, спасибо.
– Не понимаю, как ты можешь жить с женщиной, с которой вы почти не разговариваете.
– Но мы разговариваем. Просто у нас обоих много работы и мало времени на личную жизнь.
– Вам по пятьдесят. Хорошо, если у вас впереди ещё много лет хоть какой-нибудь жизни. Я хочу сказать, что мне это кажется странным. Когда я был влюблён…
– Да-да, я тысячу раз слышал эту историю, – прервал его Гуд, не обратив внимания на колкость относительно возраста. Он привык к несносному характеру фавна и готов был это ему простить.
– Мог бы и ещё раз послушать.
– Моя жена хороший человек, правда. Она замечательная, и, пожалуй, я её недостоин.
– Это да, сложно быть достойным человека, у которого ко всему, что движется и не движется, требований с великанову гору.
– Я думаю, мы просто не совсем подходим друг другу.
– Хотел бы я взглянуть на того, кто ей подходит, – фавн усмехнулся.
Вообще, он ничего не имел против Анжелы. Он не знал её, и ему было всё равно на то, какой она человек, чем она занимается и всё такое. Единственное, что его беспокоило, это состояние приятеля. Он считал, что Эдвину нужен кто-то, кто разделил бы его странствия по Стране Тысячи Солнц. Или хотя бы тот, кто смог бы выслушать рассказы о приключениях. Фавн знал, что от Анжелы лучше всего было скрывать подобные истории, и не понимал, как можно жить, не имея возможности поделиться сокровенным с близким тебе человеком. Вот когда он был влюблён…
Это было очень давно и мимолётно. На самом деле, события заняли двадцать лет, но для фавнов подобный срок – мгновение. Они только взрослеют к семидесяти (а некоторые, честно говоря, и в двести остаются с ветром в голове).
Её звали Жизель. Это достаточно важно, поскольку фавну нравится повторять её имя раз по сто, к тому же, оно вырезано на его флейте. Жизель была крайне умной, грациозной, красивой, изящной, бесподобной – так он её описывает. Они встретились, будучи молодыми, и провели друг с другом замечательные двадцать лет. С утра до ночи они могли вести беседы обо всём на свете, говоря о высоком или отпуская не самые приятные шутки в сторону других. Справедливости ради стоит сказать, что это было исключительно между ними. Так или иначе, оба чувствовали, будто созданы друг для друга. Им не бывало скучно, они разделяли многие интересы своей второй половинки. Их любовь можно было назвать сказкой. Впрочем, фавн не любит доходить до концовки истории, в которой Жизель внезапно исчезла из его жизни, обретя собственный путь, но оставив за собой шлейф приятных воспоминаний. Так он называет то, что она встретила другого и вышла за него замуж.
