– Выпей, – сказала старуха, протягивая стакан Джеки. – Это поможет тебе от мигрени.
– У меня нет мигрени. У меня кое-что похуже. – Она начала поднимать вверх левую руку.
– Пей.
Джеки выпила.
– У меня все равно нет мигрени, – повторила она.
– Джеки, мне жаль, что это произошло с тобой в таком юном возрасте. Все те десятилетия, в течение которых ты держала ломбард, ты была такой молодой и не осознавала всю жестокость жизни за пределами столь же и даже более жестокой скорлупы юности.
– А сколько десятилетий? – спросила Джеки скорее про себя.
– Я знаю, что ты ищешь. Знаю, что произошло. Тебя ждут опасности. Ты можешь их не пережить. А если переживешь, то новая «ты», которая их пережила, не останется прежней «тобой», жившей до этого. В этом смысле ты перестанешь существовать, и мне очень жаль.
Сверток начал медленно подниматься над столом. Джози свернула в трубку каталог образцов и аксессуаров для пещерного и полостного дизайна, который с трудом влезал в почтовые ящики многих найт-вэйлцев, и треснула по свертку. Тот шлепнулся обратно на стол.
– Чертовски неблагодарно, – сказала она.
– Что именно? – спросила Джеки.
– Ничего. Именно ничего. Мужчина в светло-коричневом пиджаке явился из опасного места. Оттуда, куда никто не может пойти и откуда никто не может вернуться. Вот что мы думаем.
Джеки протянула левую руку. В ней был листок бумаги с названием места.
– Вы тоже?
– Нас много. Мы не уверены в том, что происходит. Нам нужно знать больше.
Джози швырнула листок на стол и села на кухонную табуретку, снова держа его в руке.
– Откуда начнем? – спросила Джеки.
Джози ответила. Джеки выругалась в ответ, но потом извинилась.
– Библиотека, так-так, – рассуждала Джеки. – Нет. Это… Это… – Она показала руками, что это.
– В поисках правды мы заходим в опасные места, – сказала Старуха Джози. – Зачастую мы попадаем в самое опасное место – в библиотеку. Знаешь, кто это сказал? Нет? Джордж Вашингтон. За несколько минут до того, как его сожрали библиотекари.
Джеки открыла входную дверь. Боль в животе на мгновение прошла – или, возможно, всего лишь стихла под натиском нетерпеливых мыслей о библиотеке.
Из полумрака дома наружный дворик казался таким ярким и далеким. Эрики продолжали заниматься работой в саду. На заднем дворе красовалась яма, которую одна из них начала закапывать. Они стояли неподвижно, что-то бормоча в сторону ямы, и вокруг выкопанной земли обвивался яркий черный свет, толкая грунт обратно в углубление.
Вокруг Джеки обвились чьи-то руки. Джози обнимала ее, но стояла как-то не так, к тому же они были разного роста. На мгновение обе они застыли в неестественном объятии, не желая признавать неуместность проявления чувств.
Когда Джеки подумала, куда ей придется идти, она не почувствовала страха, но остро ощутила всю неосязаемость, весь набор мыслей и привычек Джеки Фиерро. Как легко можно было все их забрать и переместить в другую форму материи.
– Держись подальше от этого человека. Не пытайся следовать за ним в его город. Это ловушка.
– Джози, я не могу с этим жить, – ответила Джеки, глядя на зажатый в руке листок бумаги.
– Все будет хорошо, – сказала Старуха Джози. – Обязательно.
Она крепче обняла ее, и Джеки не сопротивлялась, позволив утешить себя. Живот больше не болел или болел как-то по-другому.
– Это было вранье, – призналась Джози. – Это одни из тех моментов, когда я соврала.
