– Иногда, – ответил Джош.
– Тебе нравится, как ты выглядишь? – продолжила Диана.
– Иногда, – отвечал Джош.
Диана не стала дальше давить на Джоша. Она чувствовала, что его короткие ответы – знак того, что он не очень-то хочет говорить.
Джошу же хотелось, чтобы мама побольше с ним разговаривала. Его короткие ответы демонстрировали то, что он толком не знает, как общаться с людьми.
– Что? – спросил Джош как-то раз во вторник вечером. У него была гладкая фиолетовая кожа, заостренный подбородок и угловатые тощие плечи.
Телевизор был выключен. Учебник лежал раскрытым, но его никто не читал. Экран телефона светился, и острый большой палец щелкал по клавиатуре.
– Пойдем поговорим, – предложила Диана из-за приоткрытой двери. Ей не хотелось открывать ее полностью. Это не ее комната. Она старалась изо всех сил. В тот день она продала Джеки слезу. Как же стало хорошо от того, что кто-то действительно ценил то же, что и она. К тому же в тот месяц она потратила больше, чем обычно, и ей понадобились деньги. В конце концов, она одинокая мать.
– О чем?
– О чем-нибудь.
– Я занимаюсь.
– Занимаешься? Не хочу тебя беспокоить, если ты занимаешься.
– Бип, – добавил телефон.
– Если ты занимаешься, тогда я пойду, – сказала она, делая вид, что не слышала телефон.
– Что? – спросил Джош в другой вечер. Был вторник, а может, и не вторник. У него была светло-оранжевая кожа. Или темно-аквамариновая. Или из его нижних век росла густая щетина. Или его глаз вообще не было видно из-за затейливо закрученных бараньих рогов. Так случалось почти каждый вечер. Так проявлялась все более усиливавшаяся забота о ребенке.
Телевизор был выключен. Учебник лежал раскрытым, но его не читали. Экран телефона светился.
– Как дела? – иногда спрашивала Диана.
Иногда она интересовалась:
– Что происходит?
Иногда говорила:
– Просто смотрю, как ты там.
– Джош, – порой произносила Диана, стоя вечером у его двери. Иногда она стучалась. – Джош, – повторяла она после некоторого молчания. – Джош, – иногда не повторяла она после некоторого молчания.
– Дыц-дыц-дыц, – иногда отвечал Джош. Не вслух, а выноской, как реплики в комиксах. Он рисовал другие вещи, которые хотел сказать, но сам не знал как.
«Вообще-то тафта мне не нравится», – подумал дом, и Диана разделила эту мысль.
– Джош, – сказала Диана, сидя на пассажирском сиденье своего темно-вишневого фордовского хэтчбека.
– Что? – отозвался сидевший на водительском месте паук-волк.
– Если собираешься учиться водить машину, тебе нужно доставать до педалей.
Паук-волк вытянулся, и две его средних ноги устремились к полу машины, осторожно коснувшись педалей.
– А также следить за дорогой, Джош.
Из тела паука выросла человеческая голова с лицом и волосами пятнадцатилетнего мальчика, а паучье брюхо раздулось, превратившись в нечто, напоминающее торс примата. Ноги остались длинными и тонкими. Ему казалось, что он классно выглядит, управляя машиной в облике паука-волка. Он и вправду классно выглядел, хотя держать машину на дороге было трудно. Ему было важно классно выглядеть за рулем, хотя он и не смог бы внятно объяснить, зачем именно.
Диана смерила его долгим взглядом. Джош принял полностью человеческий облик, разве что на спине и плечах остались перышки. Диана заметила, что они выглядывают из-за рукавов его рубашки, но решила, что не во все битвы стоит ввязываться.
– Нужно иметь человеческий облик, когда ведешь машину.
