Добро пожаловать в Приграничье! - страница 9

Кто-то присвистнул. Кто-то охнул. А капитан Острозуб (всего сто двадцать лет, совсем молодой, ему можно) аж брякнул от изумления:

– Да вы гони… В смысле, не привираете?

– Своими руками, вот этими вот, контракт завизировал, – чуть не рыдая от счастья, произнёс глава факультета. – Десять минут назад. Двенадцать лет! Двенадцать лет Дэв никого не брал, и вот сподобился! Нашу работу оценили на самом высоком уровне! За это надо выпить, господа!

– За Дэва! – грянул хор голосов.

– За Академию!

– За наше чуткое руководство, которое выпестовало таких замечательных курсантов! – льстиво добавил Острозуб.

Декан благосклонно посмотрел на подхалима и для себя решил: выпишет ему в следующем месяце премию. Заслужил, мерзавец!

***

До Секача донёсся характерный звук открываемой бутылки и многозначительное бульканье. Отчётливо потянуло спиртом.

Преподавательский состав пустился во все тяжкие14.

Дальнейший разговор вёлся шёпотом, и идентифицировать говоривших Секач мог исключительно по их репликам.

– И что, только одного?

– Да предлагал он ещё какому-то курсанту. Тот отказался… Осёл!

– Неужели рассчитывал, что его сам Армейский Лев возьмёт?

– Или в Северные Волки пригласят…

– А Гризли тоже курсантов не набирает?

– Да ну, какие курсанты? На Разломах Севера такие чудища живут, по сравнению с которыми твари Приграничья – невинные котята. Волки на следопытов со стажем менее двадцати лет и не посмотрят.

– Господин декан, вы там Секача приглашали…

– Да… То есть… Капитан Острозуб, сходите, объясните ему диспозицию…

– Но, господин декан…

– Господин подполковник, капитан! Много пить вредно! Живо марш к Секачу! А то назначу куратором первого курса и премии лишу! Коллеги, а вы пока разливайте ещё. За нашу Академию.

– Есть, господин декан!

***

Если капитан Острозуб и собирался быстренько передать Секачу просьбу декана и вернуться к празднующим коллегам, то он жестоко просчитался. Стоило молодому преподавателю переступить порог, как дверь с шумом захлопнулась. В замке ехидно лязгнул ключ.

– А, курсант Секач… – пробормотал явно расстроенный Острозуб. – Декан особо просил передать, чтобы ты на экзамене последним шёл. Нам товар лицом продемонстрировать нужно, а Армейский Лев что-то задерживается. К концу экзамена и ожидаем. Понял?

– Так точно!

***

Тут атьдватийца осенило. Стоя под дверью, он всё голову ломал, пытаясь понять, кто такой этот Дэв, если ради подписанного с ним контракта декан нарушил сухой закон? И вот теперь перед Секачом стоял маг, обладающий ценной информацией и явно готовый её продать за незначительную плату.

– Господин капитан, – заговорщическим шёпотом произнёс Секач. – У меня есть незадекларированная бутылочка бонжурийского светлого. Трёхсотлетней выдержки15. И она станет вашей, если вы ответите на один-единственный вопрос.

Глаза капитана Острозуба заинтересованно блеснули:

– Какой?

– Кто такой Дэв?

***

Капитан Острозуб уставился на курсанта, потом на дверь и снова на курсанта, почесал в затылке и пробормотал:

– Странно…

– Что странно? – удивился Секач. – Что я ничего не знаю о Дэве?

– Мы наложили двойное заклинание антипрослушки Отводимусобормотус, – бесхитростно ответил Острозуб.

Атьдватиец самодовольно ухмыльнулся. Отводимусобормотус! В магической Академии! Как минимум Вуходатус следовало ставить. Тройной. Для гарантии.

Дело в том, что обучение в Академии, помимо возможности увеличить дан по магии, развивало до крайности у курсантов одно из чувств осязания или обоняния. Слухачи слышали шёпот на другом конце Академии. Нюхачи по запаху определяли, чем человек занимался некоторое время назад: пил вино, ел яичницу, пересчитывал деньги или… убивал. Остроглазы из лука сносили муху, сидящую на ветке в тысяче шагов от них.