Некстати думаю, как там Бабай. Это, наверно, вообще верх идиотизма — думать о домашнем питомце, когда попала в такое место. Вон народ в принципе не парится за тех, кого приручили. Соседи наши, помню, переезжали: кота оставили прямо в подъезде и погнали. Что, говорят, кошек, что ли, мало — новую заведем. Новое место — новый кот, логично же. Хорошо, что баба Маша с первого этажа забрала «бездомца» к себе. Мы с бабулей тоже думали, но Боб начал лупить возможного нового жильца прямо с порога. На эти крики и примчалась баба Маня. А там: любовь с первого взгляда. И — ву-аля — у Барсика новая жилплощадь.
Так что, да, может, я и идиотка. Но Бобка — мой, и я за него в ответе. Да и вообще, я как папа дяди Федора, только наоборот: я этого кота уже шесть лет знаю, а вас всех впервые вижу. Надо будет разыскать завхоза (как там его, Семен Семеныч?) и выяснить, что с «котенком».
Когда незанятых стульев не остается, а значит, все, кто должен быть здесь, уже на месте, на сцене появляется Жанна. Вальдемаровна заново перевязала «шишку» на своем затылке, отчего кожа на ее лбу натянулась, а брови взлетели еще выше, чем раньше. Так что, как бы она ни сжимала губы в прямую линию и ни покрикивала в микрофон, прося народ угомониться («перестать галдеть» — дословно), выглядит она скорее комично, чем строго.
Пока Шапокляк пытается усмирить впавшую в детство толпу (ну а что, антураж обязывает), кручу головой по сторонам. Все молодые, лица незнакомые. Не считая Холостова, Людмилы и Дениса, разместившихся по правую руку от Русика именно в таком порядке. Дэн разве что слюной не капает в Людкино декольте. Константин делает вид, что не заинтересован, просто за пис во всем писе, тем не менее не убирает ручку девушки, по-хозяйски разместившуюся на его колене, обтянутом дорогой джинсой. Цену набивает, но мосты не жжет. Дэн — он простой как три рубля. А мажор мажорский — тип мутный, не поймешь, что у него в голове. От таких лучше держаться подальше.
Наконец, Жанне удается навести порядок.
— Всех еще раз приветствую, — зычно произносит она в микрофон, и ее голос разносится по всему залу. Женщина окидывает взглядом аудиторию. — В тесноте да не в обиде, да, ребят? — «смешно», учитывая размер зала. Не сэкономь они на стульях, никакой тесноты бы не было. А так и правда, сидим впритирку друг к другу, хотя позади сидячих мест пустого пространства — хоть пляши. К чести Шапокляк, гримасничать долго она не пытается. — А сейчас прошу внимания и с удовольствием представляю вам директора нашего училища — Князева Станислава Сергеевича! — и первая начинает аплодировать, глядя куда-то за сцену.
К Жанне присоединяется нестройный гул аплодисментов из зала. Дисциплина восстановлена, в общем-то, потому, что любопытно становится всем. Я не аплодирую, Яна слева от меня тоже, зато Русик наяривает дай боже, пионер-отличник. А на сцену выходит…
Моргаю от неожиданности. Ох уж эти стереотипы: Мерлины, Гендальфы, Дамблдоры и прочие. Иначе почему я жду появления умудренного годами старца в мантии и с седой бородой до колен? И когда на сцену выходит молодой подтянутый мужчина в строгом деловом костюме с галстуком, у меня происходит откровенный разрыв шаблона.
— Проверка связи, — тоже шуткует мужчина, постукивая по переданному ему Жанной микрофону и улыбается. — Рад вас всех видеть, ребята.
Слышу, как шумно выдыхает Янка. Кажется, Люда здорово поторопилась с определением сексуальной ориентации «милитари-гёрл», основываясь только на ее стиле. Думается мне, члены ЛГБТ такими глазами на представителей противоположного пола не смотрят. И Яна не одинока: вся женская часть присутствующих навострила уши. Смотрю, даже Людмила убрала лапку с колена Холостова и подалась вперед.
