— Погоди, сейчас разбудим, — бросаю ему, будто он понимает человеческую речь, и бегу к кладовке, уже забыв, что в уличных ботинках.
Роюсь в ящиках, нахожу отвертку; возвращаюсь. Слава богу, уговорила бабушку еще пару лет назад избавиться от допотопных шпингалетов. Я тогда летом подрабатывала, поднакопила немного, бабушка добавила, и сделали мы с ней небольшой ремонт в нашей «халупке»: обои переклеили, межкомнатные двери сменили. Теперь двери хоть и закрываются изнутри, но там механизм «две педали и ручка». Короче говоря, если вставить отвертку вот в этот паз и повернуть…
Щелчок. Тишина. Дверь медленно приоткрывается, как в каком-то фильме ужасов. Из комнаты не слышно ни звука.
— Баб? — зову на сей раз тихо и жалко; давлю в себе всхлип.
В этот момент Бабай срывается с места и несется, чуть не сбив меня с ног, в образовавшуюся щель между дверью и косяком; теряется где-то там в темноте. Снова тишина.
Резко распахиваю дверь, бью по выключателю — была ни была.
И так и замираю на пороге. С отверткой в руке, в куртке, в ботинках и в шапке. Заставляю себя сделать шаг к кровати, на которой бабушка лежит навзничь с широко распахнутыми глазами, как живая. Только совсем холодная — набираюсь смелости и дотрагиваюсь.
Пячусь назад. Врезаюсь спиной в ребро наполовину распахнутой двери.
Мой мир начинает сыпаться, расходится трещинами, как битое стекло, летит в лицо осколками. Мне кажется, я кричу, не знаю, вслух или мысленно. Вслух — потому что сосед снова долбит по батарее. Накрываю уши руками и на этот раз кричу совершенно осознанно. Как же больно-то.
Что-то происходит со мной, бьет светом по глазам, превращает кровь в венах в лаву. Больно.
Очень больно.
Бабай рычит. Что-то падает, когда он пытается спрятаться от меня или от того, что из меня вырывается. А у меня в голове одна мысль: она умирала, пока я преспокойненько спала за стенкой.
Душевная боль перемешивается с физической. Падаю на колени, не переставая закрывать руками уши. Сосед замолкает, зато добавляется другой звук: кто-то кричит, не здесь, в соседней квартире. Стены шатаются, шумит в трубах вода. С батареи вырывает вентиль, он со звоном отлетает в стену. Горячая вода начинает литься на пол, комнату заполняет паром…
— Тихо, тихо, — кто-то оказывается рядом. — Спокойно, сейчас все поправим.
Что — все? Вы оживите бабушку? Вот что мне хочется спросить, но говорить я не могу, как и связно думать или осознавать действительность. Я не понимаю, кто это говорит со мной, как он оказался в моей квартире, запертой на несколько замков и старомодную цепочку. Не понимаю даже, чей голос слышу: мужской или женский. Да и говорит ли он со мной в реальности, или голос раздается прямо в моей голове. Я умерла? Я сошла с ума?
— Все будет хорошо, — снова голос, который я не могу идентифицировать. Зато чувствую тяжесть чужих рук, ложащихся мне на плечи и вынуждающих подняться на ноги. — Дар открылся, так бывает.
С кем бывает? Всхлипываю. Покажите мне, с кем бывает!
— Бабушка! — дергаюсь, пытаюсь вырваться. Но незнакомец удерживает и заключает в кольцо своих рук. Все-таки мужчина — выше и сильнее меня.
— Ей уже не помочь, мне жаль.
Меня обнимают. Какой-то незнакомец ворвался в мою квартиру и обнимает меня, а я даже не вижу его из-за наполнившего квартиру пара, но все равно цепляюсь за плечи в кожаной куртке и реву белугой.
Воспоминание 9
Прихожу в себя от настойчивого звонка в дверь.
