А вот и он. Тоже одет по-спортивному. Девчонки млеют — согласна, свитер на нем сидит потрясающе. Отворачиваюсь, неинтересно.
За директором из замка появляется еще пара медиков. Женщину я знаю, она лечила мне ногу. Лариса Петровна, если не ошибаюсь. Мужчину видела в коридорах не раз и всегда в белом халате, имени не знаю. Лицо серьезное и сонное — вряд ли любитель походов спозаранку, как и я.
Из-за угла здания выруливают Жанна Вальдемаровна и Семен Семеныч, то есть Евгеньевич. Жанна сегодня даже без своей вечной шишки-бровезадиралки на макушке — нацепила кепку. Стильно, ей идет. Без шпилек она, оказывается, совсем малышка, ниже меня.
— Все в сборе? — спрашивает завхоз, поправляя рюкзак на своих плечах.
Кстати, с поклажей он один. Полагаю, потому, что если тут щелчком пальцев в комнату доставляются чемоданы, то кто мешает так же доставить в лес припасы и палатки?
— Все, — подтверждает директор.
Не все, думаю грустно. Ежусь.
Воспоминание 77
Премся по лесу уже, наверно, часа три. Сил нет даже на то, чтобы посмотреть на часы на руке. Пусть Аршанская и считает, что я из деревни, но метро — мой друг, а пешие прогулки не для слабаков. Я слабак. Положите меня под вон тем кустом. Зачем такой темп-то?!
Во главе отряда шагают Князев и Вера. За ними — доктор, имени которого я не знаю, потом вся наша толпа студентов, Жанна, Лариса и Семен — замыкающие. И все преподы такие довольные, тренированные. У завхоза и директорского секретаря еще хватает сил переругиваться, не сбивая дыхания. У них, я заметила, вообще манера такая: как кошка с собакой.
Плетусь в самом конце, как раз перед цапающейся парочкой Жанна-завхоз. Что-то хохмят между собой, не вслушиваюсь. Раздеваюсь на ходу. И дернул же меня черт нацепить этот свитер, уже взмокла. Не удивлюсь, если преподы не тренированные, а предусмотрительные. Ну а что? Наварили зелья, хлопнули с утра пораньше — и энергии через край.
Со мной равняется Янка. Специально, даже не сомневаюсь. Кожухова — как раз дама подготовленная. И тут из спортзала не вылезает, и дома явно не гнушалась спортом — мышца на мышце, жила на жиле. Видела, как она почти всю дорогу шла след в след за директором, не уступая в скорости без всяких зелий.
— Кошатница, слушай, — начинает, и я внутренне напрягаюсь. После ее подколов про нас с Любимовым мы почти не общались. — Ты извини, ладно? Насчет тебя и Русика. Я же не знала.
Не знала, что он, оказывается, правда для меня много значил, и теперь я скорблю? Или не знала, что он через пару дней погибнет, а перед смертью не надо над человеком глумиться?
Дергаю плечом.
— Проехали.
Янка молчит, так и идет рядом.
— Жалко его, — произносит через некоторое время. Поглядывает на меня, ждет, что продолжу.
Ей хочется поговорить, поделиться, я помню, как она ревела на прощании с Любимовым. Но я не психотерапевт и утешать не умею.
— Жалко, — все, что говорю в ответ. — Уй!
В этот момент что-то впивается мне в шею, луплю себя по месту укуса и с удивлением вижу размазанного по ладони крупного (вдвое больше обычного) комара, успевшего уже испить моей кровушки.
Офигеть! За пределами замка они про комаров не забыли!
Может, тут и дикие звери водятся?
Воспоминание 78
Спустя четыре часа кросса по пересеченной местности я, наконец, выяснила для себя, что я больше всего люблю в походах — привалы. Ноги гудят, бросает в жар, а руки и шея чешутся после знакомства с местными насекомыми. Плюс я еще заработала царапину поперек лба — спасибо ветке и Денису Климову. Поверила бы, что он отпустил ее, не подумав о том, что за ним кто-то идет, и та срикошетила в меня случайно, если бы не гнусно-самодовольная улыбочка вскользь бросившей на меня взгляд Аршанской. Придурки.
