Добротолюбие. Том III - страница 45

3) Авва Зосима, изрекатель наставлений, любящий приводить отеческие изречения, приводит все древнейших старцев, и притом так, что память о них тогда была еще свежа. Это указывает на конец четвертого и начало пятого века. Находят, что Мария Египетская почила около 430 года. Авва Зосима перешел в обитель прииорданскую, можно положить, лет семидесяти. В обители сей ему пришлось прожить лет 30; ибо он почил ста лет. Для того, кто жил в первой половине пятого века, изречения старцев века четвертого могли быть свежи.

Такие наведения, с коими следует согласиться, определяя автора собеседований, определяют и время их происхождения, и то, как они произошли. Авва говорил; любящий духовное назидание ученик записывал. Так все собеседования и начинаются: «говорил, или сказал, или рассказывал авва Зосима». Можно не сомневаться, что собеседований как было много держано, так много было и записано. Настоящие собеседования представляются отрывком, который виден был и читан Иоанном Мосхом, составителем Луга духовного (лимонара). Его сказание 211 взято из 30 собеседования; 212 – из 24; 216 – из 15; 218 – из 25; 219 – из 29.

Память преподобного Зосимы – четвертого апреля.

В Патрологии, изд. Migne собеседования сии помещены в 78 т. Есть они и в рукописном Патерике из обители св. Саввы Палестинского, и помещены в конце первой главы, в виде прибавления. В рукописи собеседования идут без всякого разделения. В печати их означено 14; но так, что в некоторых из сих отделений содержится не одна беседа. При переводе сочтено более целесообразным каждое наставление и каждое сказание означать особым пунктом. Это тем более нужно было сделать, что в печати не все беседы помещены, и некоторые из помещенных не вполне помещены. Вышло таким образом 31 отделение.

1) Положив крестное знамение на уста, блаженный Зосима начал говорить так: Бог – Слово, воплотившись, великую даровал благодать уверовавшим и верующим в Него. Можно и в наше время уверовать и начать это отныне, если желаем. Ибо если произволение наше возжелает и благодать повоздействует, то всякому желающему можно ни во что вменить весь мир.

Потом он взял, что попалось под руку, кажется, соломинку, или щепочку, или другое что ничтожное, и прибавил: кто из-за этого станет браниться или спорить, злопамятствовать или убиваться скорбию, кроме разве того, кто поистине потерял ум? Человек ли Божий, преуспевающий и в предняя простирающийся в жизни по Богу, не будет всего мира иметь наровне с этою соломинкою, хотя бы действительно он обладал всем? Ибо, как я всегда говорю, не иметь вредно, а иметь с пристрастием. Кто не знает, что из всего, что имеем, ничего нет дороже для нас тела? Итак, если когда время потребует, мы имеем повеление пренебречь даже телом, не тем ли паче тем, что есть у нас кроме него? Впрочем, не следует просто и как ни попало разбрасывать свои вещи, как не следует и самого себя без разбора бросать на смерть: ибо так действовать свойственно только потерявшему ум; но надобно ожидать, когда потребует того время, чтобы тогда быть готовыми на такое дело.

При сем припоминал он о брате, имевшем овощи, и говорил: не сеял ли он? не трудился ли? не возращал ли? не удобрял? Но не вырывал их без разбора и не бросал; а только имел их так, как бы не имел. Почему, когда пришел к нему один старец с намерением испытать его и начал истреблять их, он даже не показался ему, а спрятался; и когда уже оставался один корень, сказал ему: если желаешь, отче, оставь это, и сделаем из того угощение. Из сего старец святой узнал, что он есть истинный раб Божий, а не раб овощей, и говорит ему: Дух Божий почил в тебе, брате. – Если б он имел овощи с пристрастием, то тотчас и обнаружил бы сие скорбию и смущением; но он показал, что имел их так, как бы не имел.