Завершив работу, я снова шагнул прочь из душного помещения дома навстречу освежающему, но леденящему озерному ветру, ибо начал чувствовать, как задыхаюсь. Мысли в буквальном смысле душат меня. Я порываю нити, сковывающие меня и мою прошлую жизнь – ее кильватерный след, и несусь вдогонку иллюзорному, обманчиво светлому будущему. Я подобрался к краю пристани и взглянул за него – прямо вниз, свозь толщу воды я попытался рассмотреть дно, как пытаюсь порой исследовать собственную душу – с такой же настороженностью и страхом упасть. Однако я неотвратимо долго присматривался к столь увлекательному для моего меланхоличного ума зрелищу – воде, непроглядные глубины которой таят в себе кучу секретов, но прежде всего неизвестность. Именно она скрывается в недрах морской пучины, пугает и отталкивает. Ничто другое не способно производить такой же будоражащий воображение эффект, как столкновение с неведомым.
«Должно быть, там не слишком глубоко, – произнес я еле слышно, не поднимая головы, – но как жаль, что я умею плавать. Придется с тройной силой сдерживать себя от защитных реакций моего животного инстинкта. Наверняка я сделаю попытку всплыть на поверхность, но обязан решить заранее – подобный рефлекс не сработает, если я действительно пожелаю умереть. На сей раз – как следует».
– Эй, парень, что ты делаешь? – неожиданно с берега донесся мужской голос. – Прыгать собрался? Гляди, голову расшибешь.
Я мигом обернулся, слегка подкосив ноги в коленях, будто застигнутый на месте преступления, и увидел того самого любопытного господина с густыми усами.
– Отстань, мужик, – крикнул я ему, – не мешай.
– Ты топиться собрался, что ли?
– Да, – раздраженно и уже более тихо выпалил я.
– Не выйдет. Там слишком мелко. Надо подальше отплывать.
Я вновь обернулся, но теперь в недоумении.
– У меня есть лодка. Если хочешь, бери. Только якорь брось, чтоб не уплыла.
– Что, простите?
– Я говорю, лодка есть у меня, – крикнул мужчина.
– А вы кто такой?
– Рыбак. Местный я. Мы тут с женой живем. Люблю ловить рыбу на этой пристани. Раз уж на то пошло – приходи, карпом угощу. Во-от такого, – незнакомец начал жестикулировать, изображая размер улова, – поймал недавно.
Я грозно промолчал.
– А, так ты ж топиться собрался. Ну да. Тогда не отведаешь. А жена моя готовит отменно, между прочим. Глупо с твоей стороны упускать столь завидное предложение.
– Значит, я могу взять вашу лодку? – процедил я сквозь зубы.
– Да, бери.
– Я возьму.
– Бери-бери.
– Отплыву вон за тот буек. Там должно быть глубоко.
– Как считаешь нужным.
– И спрыгну.
– Ну что ж.
– И конец.
Мужчина безнадежно пожал плечами.
– Вы что, не собираетесь меня отговаривать?
– А кто я такой, чтобы решать чью-то судьбу?
– И вы даже не попытались бы меня спасти?
– Если бы ты тонул не по своей воле, попытался бы.
Незнакомец подошел ко мне ближе и представился, протягивая свою большую ладонь с крупными, будто слегка вздутыми пальцами, изборожденными морщинами. Я ответил ему на рукопожатие, но в ответ промолчал, не в силах придумать ничего, кроме правды, которую нельзя было разглашать. Радует одно: он не узнал меня. Да и вряд ли узнает. В деревне туго с Интернетом, да и на лицо очевидно, мужчина уже в преклонном возрасте. Я пристально осмотрел его.
Борис (так звали рыбака) произвел на меня странное, усыпляющее бдительность впечатление. Мне казалось, что он беспредельно добрый и прямодушный человек, который и не думал спасать меня, а сделал это благодаря своей наивной непосредственности. Вернее, он лишь отсрочил день моей кончины, но почему я вдруг решил умереть взаправду? Потому что понял, что всем плевать.
