– Братцы, посидите. Я сейчас, – Михаил Иванович быстро шагнул и постучал в окно. Вышла Даша.
– Даша, позови Катю, – попросил Михаил.
– Катя, пришёл из госпиталя Павел Фомич. Он теперь у Марии. А есть ли ей чем встретить брата?
– Я поняла. Я сейчас, Мишенька, – ответила Катя.
Михаил вернулся за ворота, а через десять минут Катя с двумя вёдрами на локтях и Даша с двумя вёдрами в руках вышли из калитки Долговых и направились наискосок, через широкую улицу, к дому Марии Фоминичны.
Ночью в постели Михаил говорил жене:
Павла Фомича и его детей от голодной смерти надо спасти обязательно.
– Детей его поддерживаю, даю муку, пшено, сало, картошку. Почти три мешка одежды и обуви дала. Да и сёстрам кое-что перепало, – сказала Катя.
– Давай примем его к нам, если пойдёт. Пусть женится, занимает дом, – сказал Михаил, – одену, обую, дам за год быка-третьяка и амбар, два года послужит: у него пара быков и дом из двух амбаров помогу построить. Вы с Дашей подмените Марию Фоминичну, а она разыщет Павла и приведёт.
– Так и сделаю, Миша.
Катя прижалась к Михаилу и затихла. Утром пришёл Павел и привёл двух детей: Лену, свою дочь, и Колю, сына Марии Фоминичны. Детей приняла Катя:
– Пойдёмте в дом. Вам ещё спать надо. Где ваши варежки? – спросила Катя.
– Мои порвались, – ответила Лена.
– А я свои потерял, тетя Катя. Везде искал и не нашёл, – ответил Коля.
– Ладно. Идите, досыпайте.
Катя позвала Дашу:
– Возьми ключ от дома Наташи и иди сюда.
Вошли в дом – и в кладовую:
– Даша, тяни вот этот ящик, – сказала Катя.
Даша вытянула ящик, открыла крышку и раз чихнула. Табачная пыль, рассыпанная от моли, попала в нос. Они подобрали: две пары валенок, две пары варежек, две пары носков, два платья для Лены, кусок мануфактуры на штаны Коле.
– Вот, Даша, какой хозяйкой надо быть, каким человеком. Умерла, а продолжает служить людям. Она соблюла добрую одежду в трёх сундуках. Все недоноски перемыла, перегладила и сложила в ящик: «Берите, пользуйтесь, люди добрые, себе на пользу». Вот она, какая была. Простая казацкая дочь – из ума скроена, а добротой сшита. Царство ей небесное, – всхлипнув и перекрестившись, сказала Катя.
Во время завтрака Михаил Иванович говорил:
– Братья и сёстры, в нашу семью с нынешнего дня входит новый человек – Павел Фомич Сиволобов. Прошу, как говорится, любить его и жаловать. Он будет равноправным членом нашей семьи. Мы поможем ему встать на ноги, за это я предлагаю выпить – Даша разливала компот. Иван Семёнович пошутил:
– Дашенька, налей мне взвар отдельно вон в ту серую большую кружку, да не забудь положить груш.
– А почему Вы, дядя Ваня, от нас отделяетесь? – спросила Даша.
– Видите, мой друг, Иван Павлович, еще не вышел из детства и сразу груши вылавливает. Я за ним не успеваю.
Даша прыснула. Все засмеялись, улыбнулся и Павел Фомич. Иван Павлович ответил:
– Иван Семёнович, твоим языком да в Москве улицы подметать бы. Вот была бы чистота.
Снова все рассмеялись, снова улыбнулся Павел Фомич. Михаил заметил это и подумал: «Отойдёт человек. Поживёт с нами и отойдёт».
Завозом дров занимались десять дней. Тягловая сила Долговых: две пары лошадей и две пары волов перевезли восемьдесят возов. Дровами была обеспечена вся станица.
Утром Михаил отправился к Алексею Ивановичу Плохотину узнать о предстоящей погоде. Плохотин мог безошибочно предсказать погоду на завтра, на неделю, на месяц, почти безошибочно – на год вперед. Мог указать, какие злаки сеять надо, а какие не надо, ибо не дадут они урожая. Свои предсказания Алексей Иванович объяснял просто:
