Добрый Дух Волшебства. Сборник Самоисполняющихся Сказок - страница 6

Иногда я подсматриваю в щелочку, что творится там, снаружи. И, надо сказать, оно мне совсем не нравится! Там страшно, там неизвестность, там полная непредсказуемость, и невозможно знать, что случится с тобой в следующий момент. Я же бабочка, я так нежна и хрупка, а там, вне кокона, обо мне никто не позаботится и никто не станет меня жалеть. Я питаюсь исключительно нектаром, а они там засорили все отходами производства и нефтепродуктов, замусорили луга, отравили выхлопными газами цветы, и нектар горький и невкусный. Я не пробовала, но я точно знаю, что такой он и есть. Как выживают другие бабочки? Не знаю, да мне и все равно. Может быть, они просто не такие нежные и тонко чувствующие, как я. Наверное, приспособились. Но я – нет, я другая, я не смогу, поэтому я останусь в коконе.

Я буду лежать в позе зародыша, и грезить о чистом, светлом, прекрасном мире, где я могу летать, ничего не боясь и без всякого риска для моих чудных крылышек, для моих изящных усиков, для моих тонких ножек. Я все равно буду прекрасной бабочкой, но только тут, в коконе. Ну и пусть тесно, ну и пусть неудобно, ну и пусть все остальные втихомолку смеются надо мной (а они смеются! я знаю!) – я все равно останусь здесь. Потому что там, снаружи, ничего уже хорошего не осталось – я-то точно знаю, я вижу это из своего кокона, и потому-то я из него никогда и ни за что не выберусь и ни на какой другой мир его не променяю! Он – мой дом, он – моя крепость, он – гарант моей безопасности, он – все, что у меня есть.

Иногда я слышу там, снаружи, ликующий крик какого-нибудь ребенка: «Ой, мама, смотли, бабоцка, класивая какая!», и мне на секундочку кажется, что это обо мне. Но нет – я выглядываю в щелочку и вижу, что нет. Да и как он может узнать, что я красивая – ведь он меня не видит? И хорошо, что не видит, а то откуда мне знать, какие у него намерения? Может, он только и мечтает, чтобы оторвать мне крылышки и притащить их в свое логово, где тут же забудет о них среди обилия более интересных игрушек. Но даже если и не забудет, а прикрепит их на видном месте… Нет, я не готова жертвовать своей красотой ради чьего-то удовольствия. Такую уникальную красоту надо беречь.

Правда, иногда на меня нападает ужасная тоска, и мне кажется, что все плохо, что жизни нет, и я скоро умру. Умру от неподвижности, одиночества, тесноты. Я умру, мое тельце высохнет, а потом станет прахом вместе с коконом, опадет невесомой пылью, и никто даже не вспомнит обо мне. В такие минуты мне хочется распрямиться, разбить остатки стен, выбраться наружу и расправить крылья, и будь что будет… Но это минутная слабость. «Ты что, забыла??? – строго говорю я себе. – Там, снаружи, тебя каждую секунду может поджидать что угодно. А здесь, может, еще и поживешь». И я сворачиваюсь, скукоживаюсь еще больше, стараясь не разрушить кокон. Он – моя жизнь, гарант моей безопасности, и мне стоит его поберечь.

Жаль только одно… Я становлюсь все больше, а кокон все меньше, и рано или поздно он окончательно лопнет, как ни крути… и что тогда???

Вот однажды снится Бабочке сон, в котором она видит двух Бабочек и слышит, как они беседуют и спорят. Одна – серая, она так и не вылезла из кокона. Он стал для нее слишком большим, и свалилась она на землю, и ее затоптали. Но перед самой смертью она почуяла на миг все то, что ей описывали, и пожалела, что прожила такую уютную, но бесполезную жизнь. А вторая – золотая, она тоже умерла, в общем-то. Но в ее жизни были и радости, и печали, и потери, и приобретения, и взлеты, и падения. У нее была любовь. Остались дети. Есть внуки-правнуки. И она летает к ним в гости, и может даже посыпать их жизнь золотой пыльцой. Они о ней помнят, любят ее и ждут.