Я с трудом улавливаю, как Каролина предлагает Николе подождать в соседнем зале, а мне — устроиться поудобнее. Говорит, что консультант сейчас подойдет.
— Этой мебели нет в наличии, придется подождать около недели, для вас мы специально закажем еще одну партию, — Элизабетта продолжает, — кое-что можно забрать прямо сейчас.
Обсуждение длится не больше часа, и за это время я полностью расслабляюсь. Миловидная женщина лет сорока учитывает все пожелания, добавляет кое-что к общей композиции и громко щелкает по компьютерной мышке, моделируя примерный результат. Я сразу же его фотографирую, отправляю Ари и получаю десятки восклицательных знаков. Она явно в восторге.
— Буквально час назад нам доставили новую партию обоев, по стилю очень схожи с вашими. Не хотите посмотреть? Вдруг понравятся? — она улыбается, поправляет перстень на пальце и нервным движением отодвигает кресло. — Они на складе, на сайт еще не успели загрузить. Пойдемте?
Без задних мыслей поднимаюсь следом.
Поторчать в здании еще часик и поиграть на нервах Лео? От таких предложений не отказываются.
Мы выходим через вторую дверь, которую я только сейчас замечаю, и почему-то прикусываю язык, не задавая никаких вопросов. Проклятая паранойя…
На минус первом этаже кипит работа. Длинные стеллажи прямо до потолка заставлены коробками, по бетонному полу проезжают самоходные грузовые тележки, пахнет чистящим средством, сотрудники громко переговариваются и сгружают особо тяжелые товары на металлические конструкции.
Здесь так много народа, что я немного теряюсь и отстаю от Элизабетт. Странное ощущение сковывает ребра, кровь вдруг приливает к лицу, хотя с виду ничего странного не происходит. Ускоряю шаг, слышу нежный, заискивающий голос женщины, которая кого-то окликает, и перевожу взгляд на широкую спину, скрытую под черным пиджаком.
Земля не трясется, но ноги почему-то лишаются сил, наливаются тяжестью. Чтобы не рухнуть прямо на бетон, я замираю, пытаясь привести себя в чувства. Кошмары еще никогда не преследовали меня в реальности, и все же невозможно побороть нехорошее предчувствие, клубящееся прямо под сердцем.
Мужчина поворачивает голову, и в ту же секунду у меня в груди образуется ком размером с земной шар. Я смотрю, как он разговаривает с Элизабетт, кривит губы в полуулыбке и ладонью показывает куда-то в сторону. Она смеется, кивает и эмоционально разводит руками, пока в моей голове разгорается настоящий пожар. Каждой клеточкой своего тела я чувствую, как свербит под кожей, как жгутся ошметки прошлого и как пугающе быстро во мне что-то умирает.
Уже не мальчик — зрелый мужчина поднимает голову и переводит взгляд на меня. Его черные, глубоко посаженные глаза впиваются острыми наконечниками, по лицу пробегает тень, напрягаются скулы, жесткая линия рта выдает что-то хищное и тяжелое, крутой изгиб бровей на миг ломается, а губы растягиваются в опасной улыбке, обнажая ряд жемчужно-белых зубов.
— Какая удача, — густой, низкий голос глушит звуки, проникает точно в голову, — наконец-то я нашел тебя, Джул.
Я молчу, пытаясь собраться с мыслями. От диссонанса прошибает до костей, звук собственного имени на его губах узлом завязывает сердце, и мне становится тяжело дышать. Бросает в холодный пот, истерика подкатывает к горлу — я не верю своим глазам. Столько раз представляла, как встречусь с ним случайно в каком-нибудь торговом центре, залеплю пощечину, вымещу, наконец, всю ярость, что клокочет в груди уже который год.
