— Ауч. Посмотри, какая ты болтливая, — недовольно цокает, — это нужно исправлять.
Вовремя подскакиваю, избегая наглое поползновение ладони. Даже в полумраке вижу его горящие глаза, тщательно следящие за тем, как я прикрываю наготу тонким пледом, стянутым с углового пуфика, как рукой пытаюсь распутать всколоченные волосы, как чертыхаюсь, понимая безуспешность попыток.
Удивительно, но никакой неловкости я не чувствую. Прикрываюсь, чтобы лишний раз не дразнить, тороплюсь, чтобы избежать долгих разговоров, но на деле понимаю, что это всё равно выглядит как бегство.
Включаю лампу у прикроватного столика, заглядываю в зеркало с подсветкой и тихо охаю от количества кровоподтеков на шее и груди. Уму непостижимо.
— Ты меня сожрать пытался, что ли?
— Пока что нет. Только распробовал, — довольно усмехается, закидывая руки за голову, — больно вкуснючая.
— И как мне теперь ходить? Прикрываться как монашка?
— Отличная идея.
— Вот дурак, — бурчу себе под нос, пока натягиваю одежду. Лямка спортивного топа зверски порвана, на рукаве лонгслива в двух местах разошелся шов. Сплошное бедствие. — Я тебе потом такой счет за одежду предъявлю.
— Всё, что захочешь, солнце.
— О-о-о, какой безотказный. Один секс, а уже такие заявления?
— Я не из-за секса так говорю, — понижает голос, уже без всякой шутливости припечатывая, — а из-за признания. Ты вкурсе, что только что сделала меня самым счастливым мужчиной на планете?
Немного тушуюсь, за волосами скрывая румяные щеки. Вот же льстец!
Глупая улыбка так и просится на лицо. Ощущение, словно пускают ток по коже, который задевает каждый нерв, кружит голову и ярким фейерверком взрывается глубоко внутри, рисуя одно единственное имя на сердце тонкой кистью.
— Тогда мы в расчете, — подхожу к кровати и наклоняюсь.
Собираюсь просто чмокнуть в щеку, но Тео резко поворачивается и впивается в губы, тут же дразнящим прикосновением языка размыкая рот и захватывая в плен тяжелой ладонью подбородок, чтобы не увернулась.
Настойчиво, неистово и жадно целует, пальцами зарываясь в волосы, что кажется, будто языки пламени облизывают тело, снова бросая в жар.
— Мне пора, — прощание дается нелегко. Рукой упираюсь в крепкую грудь, перевожу дыхание, чтобы собраться с мыслями.
Несколько томительных мгновений Тео ничего не отвечает. Просто смотрит в глаза – пристально, внимательно, словно надеясь отыскать что-то на дне зрачков. Потом прищуривается, облизывая свои губы, и тяжело сглатывает.
— Пообещай мне одну вещь, — хрипло требует, не отрывая взгляда, — ты не будешь собой рисковать. Хочешь таскаться за девчонкой Россетти — пожалуйста, но не больше. Неважно, что произойдет и какие будут обстоятельства. Поняла меня? Не суйся ни во что. Не геройствуй хотя бы ради меня, договорились?
— Ты меня пугаешь.
— Я серьезно. Пообещай, — так же властно, — не отпущу, пока не пообещаешь.
— Господи, ладно!
— Что ладно?
— Обещаю собой не рисковать, — уверенно произношу, еще не зная, что через несколько дней мне придется нарушить обещание.
11. Глава 10
Яркие лучи солнца отражаются на водной глади бассейна с изумрудной водой. Нырнув еще глубже, я задерживаю дыхание, стараясь продержаться хотя бы минутку. Под стопами чувствую холодок плитки, упираюсь ногами, скручиваясь пополам и обнимая коленки руками. От перебоя температур по коже ползёт холодок. К лицу липнут волосы, с непривычки сводит мышцы, держаться всё труднее.
