Добывая у общества грани – не падай - страница 13

Что я отдать во сне хочу..

И словно тысячи миров

Под необъятным вдохом лет —

Я этим вскользь не замолчу

Под одинокий жизни свет..

Нет смерти во вне и во мне,

Ты вышил свой блеск от ума,

Он рядом крадётся и ждёт,

Что будет другая тюрьма —

Искать это счастье и жуть

По высохшей Волге во тьме,

Искать, чтоб потом не вернуть

Утерянный импульс во сне.

И этим ты ждёшь – ворожишь

Свой ветер по длинной косе

И этим спросило – в ответ

Нам ясное солнце во вне.

Оно открывает свой ход,

Что близкое зарево в час,

Когда ты ко мне подойдёшь

И будешь играть в это счастье.

Нет смерти во вне – этим дням

И годы идут, словно мне

Ты выучил новый фонтан,

Он пишет по робкой войне

И что – то не хочет простить,

И где – то упрятала смерть

Тот воздух за прошлым его —

Не видеть культуру о ветер.

По Волге его проведи,

По вспаханной, новой волне

И чем – то невиданным мне

Ты эту историю вылей,

Что счастья пустила года

Под свод одиночества в том,

Где был ты забыт, что и сон

По ветру от этого мира.

Однажды от далёкого испуга

Принёс приневский ветер у лица —

Единственное бытие для друга —

Кто хочет видеть воду – ото дня

Такой же теоремой – на неделе,

Что пишет сам внимательной руке

Приневской далью, прочившей нам ветер

На одиноком, сломленном окне.

Она приходит думать второпях,

Она питает символы от мира

И только взгляду верит – отойдя,

Что гнёт культуры – ветреная даль.

Считает смерть на воле – от ума

Ей жизненной оценкой и картиной,

Что веет преднамеренно во мне

Сегодня тихой, видимой судьбой.

Отчётливо под встречу там – ему

Ты час назначишь, в прошенный восход,

А кто – то будет думать о тебе,

Что свет Невы из мысли – по утрате.

Сегодня думает в умении вести —

Тот юмор глаз, обратно потому,

Что ты навеешь холодом во тьму

И сложно будешь думать обо мне.

На этой стороне из клетки мира,

На тонком всходе памяти – иду

К тебе приневский ветер – от мотива,

К тебе, как на последнем берегу.

Иду искать предчувствие и грани,

Как только вижу вялый свет в глазах,

Ведь ты от одиночества – не ранишь,

Не объясняешь этот долгий страх.

Во тьме ли он или направил вечность,

Считать тюрьму от воли – напрямик,

Ты будешь жить от этой встречи – миг,

Ты будешь звать приневский ход ума.

За эту форму длинного восхода,

За пеленой нарочной впадины миров,

Когда ты встретил миром – на Неве

Далёкий фарс – испуга этих снов.

Что ты смотришь на юг, отойди,

Что ты видишь от этой дали

В не приращенной слёзам своим

Монографии бледного стыда?

Где бы взял ты успех от людей,

Где бы в обществе против стоял,

А потом по огню – эту жизнь

На себе протянул – от восторга?

За твоей расторопной стеной

Не бывает от пули – взаймы

Изучения смерти – по роли,

Где ей смертные входят миры

В разобщённый души аппарат

И на этом потупленном взоре —

Ты был новым манерам не рад,

Только душу слоил от ума.

Разделяя для общества – два

Изумления сложного горя

На военной красе под слезой

И историей, сложной от снов.

Ты бы выжил за той полосой,

Но ты видишь для гроба изгоев

По причине – такой же, как ты,

Что не верит от смысла в мечты.

Не играешь в указки сердец

И свою разобщённость от горя —

Ты не ищешь, потупив восторг,

Потому и от этого помнишь —

Изумление воли рабов,

Что быть может они расторопной

Перекатанной грёзой прошли,

Как враги из под края чудес.

И за этим спонтанным умом —

Ты ведёшь изучение сходства,

Образуя свой ветхий надзор

Между временем частой войны.

Вперёд не вынес монолог, он пал,