Добывая у общества грани – не падай - страница 15

В духовном счёте выяснил мечту,

Что гложет ясность – прямо на бегу

И только твой пребудет идеал —

Ты сам – духовный счёт ему и пламя.

Горишь во сто ночей из белизны

Космической Вселенной, где и мы

Стоим тем духом, охранившим степь,

Внутри которой стало всем теплее.

На вынос слову – добрый монолог,

А ты – соавтор в счастье из былин,

Там ищешь их раздолье – от немых

И долгом образуешь слову день.

Куда – то шепчут миру – те слова,

Что нужно нам в соавторстве иметь

Такие же моралии, как смерть

И смело подходить не к той ноге.

Что выступила, к счастью от ума

Под гордый дух иллюзий, чтобы жил

Твой свод космического дома, на ноге,

Которой к счастью – волен был искать.

Её свободу в призраке от лет,

Её мечту по праву быть немым,

Но духом от свободы в свой портрет

Соавтора, что выделяет свет.

Не терпи, не смотри за порог,

От него не увиливай в страх,

Что за чёрной манерой пророка

Открывает проталину звёзд.

Где бы не был твой дом у порога —

Не завидуй искусственно мне,

Потому не ищи в глубине

Это зарево вымысла в тени.

Обоюдный матрас для любви

Не испытывал меры в прозрении,

Просто он по тени – не один,

А дозорный внутри господин.

Обсчитает уверенный смех

И за этой осколочной раной —

Видит небо свой ветер и век

У природной оскомины глаз.

Потому не любил человек

Нам доказывать маленькой правды,

Он искал тот матрас на снегу

И в отчётливой прозе седел.

Где ты спал, на каком берегу,

Что уносит твой свет от недели,

По которой мы тоже седели

И брели под искусством в аду.

Мерный шёпот и месяц в огне

Не спускают те тени – отравой,

Может видят они – эту боль,

Как оставленный шанс за тобой.

Где не стал ты успехом внутри

Открывать изумление сильным,

Только жарко в тени – этой тьмы,

По которой мы стали немы.

Отголоском шагали по венам

И мечтая оскоминой – в пасть,

Утверждали по родственной тени,

Что докажем в неё – не попасть,

А потом видим голой в постели

Внеземную красу под луной,

Может словом докажем – немой,

Этот фарс изучения цели?

Для писателя малой руки

Остановишь искусственно плот,

Он негодный для прозы у мод,

Он стоит, изумляясь вдали.

Чтобы чудно нести этот век

Сквозь искусство на этом расти,

По воде, как по берегу гроз

За несчастьем и нормой тоски.

Приближается новому плот,

Не объят он от малой дуги,

Неприличен для годной тоски

И не учит почётом внутри.

Для писателя спали тогда

Идеальные розги в глазах,

Чтобы малое поле дуги —

Обнимало весь длительный страх.

Бренный возраст остался умом,

Он не вечен, что пламя тоски

В неприличии видеть тот сон,

О которого грозы в виски —

Ударяют, что мёртвый оскал

Между пошлостью смерти и нас,

Чтобы выдумать новый рассказ,

За которым обратное время —

Идеальному почерку – шанс,

Идеальному ветру под стиль

Анархической прозы внутри,

Где глотаешь ты ветер тоски.

Словно автора эго ведёт,

Забывает свой ветер внутри —

Это общество слова от гнёта,

Это ужасом смерти тоски.

Чудо стало за бренным умом

Раскрывать идеальному сон,

Чтобы завтра писатель от розг

Неприметно развёл этот лоск.

Он ложится, что чудо в виски

И катает по пламени грёз —

Небывалые грозы тоски

От увечности подлого чувства.

Где не стал ты искать идеал,

Словно бренное поле любви,

Только чувствам нашёл пьедестал,

За которым ты страхом устал.

Вдохновение малой руки,

Словно искорка лётной тоски

Пребывает в заглавии строк

И уносит под чувством твоим

Эту вечность у подлости гроз,

Этот формы овальный подъём,

Где не знали мы имени в нём,