- Так, - не выдержали мои нервы. - Требую все и немедленно рассказать мне! Вот прямо все, и желательно, побыстрее. Я так понимаю, этим двоим не терпится меня папахену доставить, и некие врата им помогут, поздняк, что называется, метаться. Но я настаиваю на разъяснениях! Очень настаиваю!
Мамочка ангельским голосом спросила у брюнетистого, не желают ли они-с чаю-с. На что они-с согласились-с. Чем только больше меня разозлили.
Злая я затолкала в рот фаршированный блинчик, и, пока мамуль чай заново заваривала, а брюнет, последовав моему примеру, заново принялся желудок набивать, я пошла к кофе-машине и капучино себе сделала. Огромную чашку, чтобы на весь их рассказ хватило.
Наконец, мамуль снова уселась, и подлив черноглазому чаю, уперла локти в стол и принялась рассказывать.
Голос мамочки слегка дрожал, как и ее губы, глаза затуманились… мамулечка вспоминала.
- Мое истинное имя Джун, дочка, - начала она. - Джун - значит, послушная. Так меня назвали при рождении. Родилась я от человека, рожденного драконом. Я принадлежала клану Огненной птицы, когда родилась.
- Стоп, - перебила я. - Что значит, принадлежала? Ты была членом этого клана, мамуль?
Мамочка помотала головой. Видно было, что признание дается ей нелегко.
- Нет, милая, - сказала она. - Я женщина, а в моем мире женщина может только принадлежать.
- Свинский мир! - припечатала я, отчего глаза брюнета сузившись, полыхнули пламенем.
- Не смей говорить о мире драконов в таком тоне, женщина! - возвестил он, играя желваками.
- Не смей говорить со мной в таком тоне, мужчина! - возвестила я не хуже его.
Брюнет хотел еще что-то сказать, но мамуль ладонь подняла, а потом выразительно ногтем циферблат на своих часиках постучала.
Она продолжила рассказ.
- Когда мне исполнилось пятнадцать, меня подарили великому воину, верховному предводителю Огненного дракарата, Мичио Кинриу.
- Что значит, подарили? - опешила я. - Ты что - вещь, что тебя дарить можно? Нет, с каждой секундой я все больше и больше хочу в этот чертов мир! Должен же кто-то навести там порядок!
От такого брюнет даже чаем поперхнулся.
- Госпожа Джун, - выдавил он, не глядя на меня. - Как вы воспитали свою дочь?!
- Как принцессу, - ответила ему мамочка и посмотрела на него долгим взглядом.
- Понятно? - уточнила я, чувствуя к мамочке благодарность.
- Она не ведает традиций! - вскипел брюнет. - Она не ведает своего места!
- Это интересно, - вскипела уже я. - Это какого-такого-эдакого места я не ведаю? Может, просветишь?
- И просвещу! - нагло пообещали мне.
- Разве что, во сне! - ответила я.
- Перестаньте! - воскликнула мамуль. - Ведете себя, как дети…
Мы с брюнетом демонстративно отвернулись друг от друга.
- Мичио Кинриу, мой господин и повелитель, оказал мне великую честь, взяв меня в жены.
- Это что это за честь такая? - возопила я. - Да за тобой Виталий Владиленович два года ухаживал! Да у нас дома корзины цветов не переводились! Да я еще тебя подкалывала постоянно, что ты, должно быть, балерина, потому что только балеринам ведь такие дарят!
Не помня себя от возмущения, я переключилась с мамуль на брюнета.
- Она ведь все его подарки поначалу возвращала! Ничего не принимала! На какой козе он только к ней не подъезжал! А предложение семь раз делал. Семь! Только на седьмое согласилась! И каких! От облаков в виде ее имени до белых голубей на поле, тоже в форме ее имени! Да он к нашему дому в латах и на белом коне приезжал, с оркестром, если что! Подъезд цветами выстилал! А вы мне тут про честь какую-то великую лепите?! Да отчим ее на руках носит, чтоб ты знал, и не перестает повторять, как она его осчастливила!
