Кофе хочется.
У меня в кабинете даже затрапезного чайника нет. Можно было бы смотать на улицу в перерыве и купить банку хотя бы растворимого. Где воды взять? Не в ладошках же притащить. Общей кухни для сотрудников тоже не заметила, хотя, когда мне было-то обозревать пространство. Я ползала по полу в поисках вещей.
Сейчас умру. Во рту пересохло и жжет.
Аккуратно, как вор, отодвигаю стул. Крадусь на цыпочках к двери и выглядываю. Никого! Ура!
В углу стоит кофемашина. Как маньяк желанную жертву наблюдаю, высматриваю жадно. Во рту скапливается слюна. Еще немного она вытечет на пол, и я поскользнусь и снова упаду.
В офисе гробовая тишина. Может одолжить чашку как сотруднику? Вряд ли меня убьют за пару кусков тростникового и немного зерен. Не умирать же тут не жрамши.
Заряжаю аппарат. Готовлю напиток, потому что… И что? Хочу и пью.
Без Лейлы здесь дышать легче. Задушила Кирки, не знаю как начальник жив и как позволяет удушать людей. Они тут есть, я знаю. За стеной целый отдел шумит, слышала. Просто в этом крыле, видимо, сливки общества собрались. То есть, Глеб, эта и я получается.
Жадно смотрю на образовывающуюся шапку пены, сглатываю подступающее предвкушение. М-м-м, вкусняшка. Сейчас стырю и в кабинет за таблицы. Можно дальше жить, подкрепившись любимым напитком.
- Спасибо, – раздается голос прямо над ухом. – Я как раз хотел. Это же мне?
Флер одиночества спадает мгновенно. Прямо передо мной стоит Грей… Черт… Глеб. Глеб Сергеевич. Меня закорачивает и с размаху трескает током. Опять превращаюсь в нелепую заикающуюся девицу, которая теряет дар речи перед красивым мужчиной, который к тому же является начальником.
Злюсь на себя. Я же далеко не размазня, чтобы вот так теряться. В вузе лучшая, на язык с парнями острая, везде первый номер. А тут… Ох же ж, мамочки. Мелкая сыпучая дрожь обсыпает предплечья и расползается по всему телу. Волнение вперемешку с всеобщим затыком реакций парализует и обездвиживает.
Ну разве можно так реагировать на него? Что со мной творится?
- Так это мне? – прищуривается Глеб.
Он отходит на шаг назад и скрещивает руки. Идеальный убийца моих снов. Вот кто он. Вновь мотает мурашки по позвонкам. Кажется, даже ноги дрожат. Переступаю удобнее, опираюсь одной рукой о стол и вдруг нагло выпаливаю.
- С чего Ваш? Я себе сделала?
Это я сказала? Прямо так? То есть я ошалела, наверное.
Пока перевариваю сказанное, моргаю через раз. Глеб же дергает губы в намеке на улыбку. Уголок ползет вверх, глаза начинают лучиться, и я замираю. Метаморфоза неприступного завораживает смертельно. Очарование пропадает столь быстро, сколь его лицо вновь принимает гипсовую маску надменности пополам с недосягаемостью.
- Тогда будь добра сделай мне тоже. Принеси в кабинет. Без сахара.
Разворачивается и удаляется в кабинет, не забыв прихлопнуть за собой дверь. Ладно, мне не трудно. Его приспешницы нет же здесь. Приготовлю кофе, отнесу и убегу к себе.
Умостив на поднос чашку, направляюсь в обитель зла. Оно теперь так для меня называться станет. Боже, я благодарю тебя за сегодняшний день. Спасибо за то, что даешь продержаться в адекватном состоянии. Только теперь доходит до меня, что прийти к Глебу на стажировку является мукой. Каждый раз вот так превращаться в блеющую дурочку не хочется. И я паникую от того, что Авдеев так на меня действует.
- Можно? – открываю носом туфли дверь.
Челюсть падает на пол. Несчастная чашка рискует свалиться на пол и разбиться в мелкое крошево. Изо всех сил сжимаю резные края, до белых пальцев стискиваю. Жаром обдает с ног до головы. Я вспыхиваю, как смоляной факел.
