В три часа дня мисс Роза призывала Элизу в свою комнату – там кучер и слуги устанавливали бронзовую ванну на львиных лапах, мукамы протирали ее простыней и наполняли горячей водой с листьями мяты и розмарина. Роза и Элиза, как два ребенка, плескались в ванне, пока вода не остывала и не возвращались служанки с ворохом одежды: они помогали дамам надевать чулки и туфельки, панталоны до середины бедра, батистовые сорочки, а поверх – широкие юбки с валиками на бедрах, чтобы подчеркнуть стройность талии, потом еще три накрахмаленные юбки, а потом и платье, покрывающее тело целиком, так что на виду оставались только голова и кисти. Мисс Роза надевала еще и корсет из китового уса, такой тесный, что она не могла дышать и поднимать руки выше плеч, не могла сама одеться, не могла согнуться, иначе китовый ус ломался и роговые пластины иглами впивались в тело. То был единственный прием ванны за всю неделю, мероприятие, сопоставимое разве что с субботним мытьем волос, и ванну могли отменить под любым предлогом, поскольку эта процедура считалась опасной для здоровья. В течение недели мисс Роза использовала мыло неохотно, предпочитая тереть себя смоченной в молоке губкой и освежаться eau de toilette[2] с запахом ванили, что, по ее сведениям, во Франции вошло в моду еще при мадам Помпадур; Элиза могла с закрытыми глазами распознать мисс Розу среди множества людей – от той всегда пахло десертом. Когда Роза переступила тридцатилетний рубеж, кожа ее оставалась все такой же прозрачной и тонкой, какой кичатся английские барышни, пока яркий свет и собственное их высокомерие не обращают ее в пергамент. Роза ухаживала за своим телом при помощи розовой и лимонной воды для чистоты кожи, меда из гамамелиса для нежности, ромашки для яркости волос и целого набора экзотических бальзамов и притираний, которые Джон привозил сестре с Дальнего Востока, где, по его словам, живут самые прекрасные на свете женщины. Роза выдумывала фасоны платьев, вдохновляясь лондонскими журналами, а потом сама кроила себе наряды в комнате для рукоделия; талант и интуиция помогали ей обновлять свой гардероб за счет неизменных лент, цветов и перьев, которые служили ей годами, но не устаревали. Роза не пользовалась черным платком, чтобы прикрывать голову, выходя из дому, как это делали чилийки, – этот обычай казался ей вредным заблуждением, она предпочитала короткие плащи и коллекцию шляпок, несмотря на косые взгляды прохожих, которые принимали ее за проститутку.
Мисс Роза, радуясь возможности увидеть новое лицо на еженедельном собрании, простила Тодду дерзкий поцелуй, взяла его под руку и подвела к круглому столу в углу зала. Хозяйка предложила ему на выбор несколько ликеров, но убеждала попробовать ее мистелу – странную смесь из корицы, водки и сахара, которую Тодд осилить не смог и тайком выплеснул в цветочный горшок. Затем мисс Роза представила нового гостя собравшимся: мистер Аппельгрен, мебельный фабрикант, в сопровождении дочери, робкой бесцветной девицы; мадам Кольбер, директриса английской школы для девочек; мистер Эбелинг, владелец лучшего магазина мужских шляп, в сопровождении супруги – та сразу набросилась на Тодда с расспросами об английской королевской семье, как будто речь шла о ее ближайших родственниках. Также были представлены два хирурга, Пейдж и Поэтт.
– Эти джентльмены используют хлороформ, – с восторгом отметила мисс Роза.
