Юстиниан обернулся так стремительно, что белокурые пряди скользнули по ее щеке. Так жаль гасить надежду, вспыхнувшую в несчастных серых глазах! Близко-близко…
- Он бы устроил несчастный случай и после свадьбы. Я с радостью разведусь с тобой, но для этого нам всем нужно сбежать из Эвитана. Иначе твоя невеста не доживет до нашего развода.
Огонь во взгляде, враз сделавший Юстиниана по-настоящему красивым, погас. Боль вновь заплескалась в серой глубине.
- Она ждет ребенка, - еле слышно, глухо-глухо. - Моего ребенка.
Мог бы и не уточнять.
- Твой отец…
- Не знает и об этом. Он думает, я ее бросил. Я для отвода глаз спал с одной горничной.
Это у северян или у мидантийцев так принято – с возлюбленной спать нельзя, а с прислугой или нелюбимой женой – пожалуйста? Да хоть с обеими сразу. Мерзость.
А с кем из мужчин согласилась бы лечь в постель Элгэ, чтобы спасти Алексиса? Да хоть со Свином Гуго!
- Ты не просто так мне это рассказал.
Холод ласково скользнул в кровь. Тень вчерашней ночной мглы. Не до конца ушедшего потустороннего ужаса.
- Ты чуть не погибла, спасая сестру.
Была б умнее – не понадобилось бы спасать.
- Мне больше некому доверить Инес.
Инес? Та девушка – илладийка?
- Умоляю, спаси ее и ребенка. Вывези в Аравинт - если сможешь. Ты сумеешь сбежать рано или поздно, я знаю. А я вряд ли выберусь отсюда живым…
В таких случаях нужно успокаивать и разубеждать. Но Элгэ никогда не умела лгать друзьям. Если сложится иначе – они вместе посмеются над его страхами.
- Я сделаю всё, что смогу. Всё, что от меня зависит. Обещаю. Или сделаем вместе. Не сдавайся. Мы – еще живы. Ты – жив.
Все-таки поступила, как все. Иначе, чем привыкла. Не как воин. Как женщина.
А разве Элгэ Илладэн – мужчина?
3. Глава третья
Глава третья.
Квирина, Сантэя.
1
Гладиаторы не зря предпочитают «Лиса и Ворону». Здесь уютнее, чем в других тавернах.
Серж прислушался к умеренному гулу голосов за соседними столами, к звону кружек. Интересно, что сказал бы отец - увидев, как его домашний, «книжный» сын все увольнительные из «кабаков» не вылезает?
- Тебе лучше перейти к ним, - предложил Роджер.
Шарль Эрвэ с друзьями расположились за три стола от Криделя и Ревинтера.
- Либо мы пойдем туда вместе, либо – никто! – отчеканил бывший корнет. – Ты – мой друг, и им придется с этим смириться.
После смерти той старухи и отравленных цветов в Серже что-то надломилось. Анри скрыл подробности жуткой истории от всех, а что толку – по всей столице гудят зловещие слухи. О хоронивших осиротевшую мать солдатах, назавтра скончавшихся от отравления.
Когда… когда умирал сын старой смертницы, Кридель не смел открыть глаза и отчаянно мечтал оглохнуть. Но когда мать несчастного оседала на руки Тенмара, Серж зажмуриться не сумел. А когда алые цветы летели в лицо Анри – даже и не догадался.
Теперь кошмары снятся не только Роджеру. Закрывая глаза, Серж из ночи в ночь видел кошмарный рвано-багровый цветок, распускающий чудовищные лепестки на белой тунике той несчастной. И слышал проклятия - вперемешку с криками ее насмерть забиваемого сына.
И укол розы юноша тоже помнил. Не все цветы были отравлены? Или судьба, спасая Тенмара, заодно прикрыла и бесполезного бывшего корнета?
Что осталось от твоей жизни, Серж Кридель? От тебя прежнего? Того, кто сам оборвал собственную судьбу двумя выстрелами в своих…
Ушли беспросветное отчаяние и приступы бессильной злости. Осталась тупая, ноющая боль в душе.
