Эх, Ирэн, где ты? Кого посылаешь за яблоневой гроздью, кого целуешь?
Алан покрепче обнял очередную товарку по приключениям. Заткнуть ей рот успеется вряд ли, но хоть всё прочее предусмотрим. Увы, хоть она и приятно ниже Ирэн (и уж точно – самой прекрасной принцессы Юлианы), но вряд ли легче.
Девица – фрейлина принцессы Марии – затрепетала ресницами и томно прикрыла глаза, подставляя медовые губки. Всё еще не поняла, куда вляпалась? Или настолько безоглядно верит во всесилие кавалера?
2
Убрались они или нет? Наконец-то?
Кажется, да. Теперь выждать совсем чуть и сматываться отсюда ко всем змеям.
Но не прямо сейчас. Потому как за беседкой могут следить. Мы в какой стране по беседкам ошиваемся, а? Тут каждый куст на кого-нибудь шпионит. А у каждого дерева – личная агентская сеть.
И вечерняя тьма не поможет. Тут факелов – не устроили бы пожар.
Алан приложил палец к губам. Чужим. Красотка натянуто улыбается. Еле живая от страха.
Ничего. Выберемся. Прорвемся.
Шаги. Настолько разные, что сюда опять прется не меньше, чем двое.
Эдингем пропустил забористое ругательство. Они что, вернулись договорить? Другого места не нашлось? Кружочек по прохладному парку – и назад? Долго дряхлые ноги не держат? А жирного Паука – еще и увесистое брюхо?
Впрочем, Скорпиона тоже к худым не отнесешь. Мидантийские излишества. Пьет он, кстати, довольно умеренно, зато уж вкушает…
Дядюшке Гуго здесь бы понравилось.
Если бы самого не сожрали - еще в нежном детстве. Тут такой разновидовой серпентарий – только держись. За что получится. Что не уколет и не отравит.
Впрочем, не сожрали же наглого принца Романа. Только мягкого книжника Константина. И, говорят, еще и наивного романтика.
Нет, за хрупкой бархатной преградой - не Паук со Скорпионом. Но двое. Один – семенит маленькими шажками. Дама?
Второй ступает легко, но уверенно.
Похоже, вторая парочка. Только любовной сцены там еще и не хватает!
Сейчас еще за портьеру полезут. Вот чужие шпионы удивятся – если еще поблизости.
Беседка тут или проходной двор? Почему бы всем жаждущим (неважно, чего) не уединяться дома? Включая Алана.
Ладно, всё лучше интриганов. Если, конечно, в беседку притащился не Роман. С какой-нибудь наивной девой, еще ничего о нем не слышавшей.
В Эвитане Алан уже слышал два голоса. Угрожающий мужской и загнанный женский. Теперь обе роли исполняют прекрасные дамы. Наверное, прекрасные. Потому как явно молодые. И вряд ли незнатные. Тут таким просто нечего делать.
Не служанки же в беседку ругаться притащились. Такой наглой прислуги не бывает даже у Ревинтера – не то что в мидантийском дворце.
И явились они – отнюдь не для любви по-квирински.
Одна из них умеет угрожать не хуже Всеслава. И вряд ли менее опасна. Есть ли в этой Мидантии вообще хоть кто-то неопасный? Хотя бы грудные младенцы? Или все делятся лишь на «более» и «менее». Жертва обернется палачом – едва встретит кого послабее себя?
Дама рядом дрожит как осиновый лист. Дамы за портьерой устроили перепалку. И чужих шпионов-то не боятся.
Впрочем, не исключено, что у дверей поставлены свои. И вообще тут каждый куст… И у каждого дерева.
А проверить портьеру никто и не подумал. К счастью. Тут ведь уже было двое ядовитых насекомых. Ну поверьте в их осторожность, а? Что они тут уже всё до вас обшарили? Лично. Во все углы залезли – плюнув на отъевшееся брюхо. Шелковыми камзолами последнюю пыль подмели. Бархатные штаны на коленях до дыр стерли.
