Новый интендант с собственной персоной стоял перед ними, держа в руках черную дорожную сумку. За его спиной Ли сделала огромные, насколько позволяла ее внешность, глаза, а потом скосила их на Амира, пытаясь дать понять Би, кто перед ними.
– Господин интендант, тут просьба от арестанток. Сейчас время обеда, а те, кто болеет, дойти не могут. Да и заразные они. В бараках по уставу есть запрещено. Но здесь все-таки ситуация непредвиденная… – Малу начала неожиданно мягко передавать все то, что пыталась ей доказать Би.
– Конечно, надо организовать больным горячий обед. Извините, я еще не со всеми сотрудниками лагеря знаком. Как вас зовут?
– Беат Малу.
– Беат, пожалуйста, возьмите этот вопрос на себя. Вы, – он неожиданно повернулся к Ли. – на каких с утра работах?
– В прачечной, но я уже закончила, – заверила та.
– Значит помогаете с доставкой обеда. Чтобы не создавать риск распространения заражения, принесите еду на крыльцо, дальше я разберусь.
Когда Малу удалилась, увлекая за собой Ли, Амир повернулся к оставшейся арестантке и внимательно посмотрел на нее. Ее голову покрывала простая коричневая косынка под цвет такого же тускло-коричневого платья. Женщина забыла снять маску и сейчас над ней сверкали только огромные серые глаза. Обожгли его и тут же потупились.
«Бог всех Богов! Откуда она такая здесь…» – подумал он, но вслух спросил:
– Вас Лора за старшую оставляла?
Та кивнула.
– Ну давайте, показывайте, что там у вас.
– Конечно, сир, – женщина вошла внутрь. И хотя за то время, пока Габриэлла провела в лагере, ее каймиарский значительно улучшился, своеобразный акцент все же чувствовался, особенно новому человеку с большой земли. Но Амир не смог поразмыслить над загадкой арестантки. Увиденное в бараке захватило все его внимание. Длинные унылые ряды коек, бледные, покрытые испариной, с марлевыми тряпицами на лбу женщины, духота и затхлость. И безнадежность. Все это разом обрушилось на него.
Интендант достал из наружного кармана сумки перчатки, маску и стетоскоп. А Би протянул бесконтактный термометр.
– Подносите, не касаясь, к открытому участку кожи…– начал объяснять он, но та кивнула.
– Я знаю, Сир, – она перебила его и сразу испуганно потупилась. – Извините.
– Ну и хорошо, что знаете. Тогда не будем терять времени.
Они пошли от койки к койке. Амир проводил осмотр, Би измеряла температуру. Все данные по каждой арестантке Интендант аккуратно записывал в блокнот. Женщины, несмотря на слабость и дурноту, с удивлением смотрели на молодого мужчину, будто с неба упавшего на остров.
Закончив, он тяжело вздохнул.
– Надо звать Лору. Вдвоем мы быстрее справимся с капельницами и инъекциями.
Габриэлла непонимающе посмотрела не него.
– У Лоры весь лазарет забит тяжелыми. Вы, наверное, видели. Если бы было что вводить, я и Сали, помогли бы вам, – она кивнула на девушку, которая настолько тихо стояла у противоположной стены, в полумраке, что Амир ее и не заметил. – Но только где же лекарства взять.
Интендант махнул рукой в сторону входа, где стоял его черный баул.
– В моей сумке есть все необходимое.
На следующие полтора часа они втроем превратились в бригаду неотложной помощи. Амир распределил назначения, выдал им препараты и сам также начал ходить между кроватями. Габриэлла ставила последнюю в ее списке капельницу. Услужливый конвой, притащил подставок даже больше, чем нужно. Смешно, что у Лоры столько штанг, два лагеря можно одновременно прокапать, а лекарств не было. «Боги! Совсем не видно вен». Пожилая арестантка, знакомая ей еще по бараку мамы Талли, тяжело дышала.
