Оставив Алексу халат и полотенца, я вышла к маме. Хотела убедиться, что ей не стало хуже, и узнать, не нужно ли ей чего‐нибудь принести. Постучала в двери и тихонько вошла в комнату. Мама приоткрыла глаза и улыбнулась мне.
— Разбудила?
— Нет, я просто лежу. Думала, ты спишь уже.
— Нет, мамуль, не сплю. Алекс в душе, а я решила к тебе зайти. Как ты себя чувствуешь?
Я присела около мамы, взяв ее руку в свои ладони.
— Нормально, доченька. Познакомишь меня уже со своим Алексом?
— Конечно, но думаю, что уже завтра?
— Почему? Я же нормально себя чувствую. И вообще, некрасиво получилось, у меня такой гость, а я сплю.
— Мам, тебе же не нравится Алекс.
— Не нравится, — констатировала она, отодвигая одеяло, — он мне не нравится в качестве твоего парня. Но как человек он же тебе ничего плохого не сделал, и потому я ничего против него не имею.
— Он хороший, и мне рядом с ним хорошо.
— Но ты его не любишь. Зачем ты мучаешь себя?
Я подняла глаза и с грустью улыбнулась.
— Может, потому что я не нужна тому, кого люблю?
— А может, это вовсе не так? Может, он тоже чувствует к тебе что‐то?
— Что‐то, это вроде ненависти? Нет, мамуль, я ему никогда не была интересна.
— Твое сердечко разрывается от боли, я знаю. Он идиот, а ты не можешь разлюбить его.
— Мамуль, у меня сейчас другая боль. А любовные дела — это второстепенно.
Мама присела на кровати и, приподняв пальцами мой подбородок, заглянула в глаза.
— Не второстепенно. Ты у себя должна быть на первом месте. Мне уже ничего не поможет, а ты должна быть счастлива.
— Без тебя?
— Без меня, но с Глебом.
От этого имени меня бросило в жар, и я хотела отвести взгляд от мамы, но она не позволила, продолжая удерживать меня за подбородок.
— Я знаю, что ты его любишь все эти годы.
— Мама… — мне отчего‐то стало стыдно. Может, потому что Глеб маминого возраста, и я именно поэтому не хотела, чтобы она знала о моих чувствах.
— Знаешь, мне иногда хочется стукнуть своего друга за то, что он так слеп.
— С чего ты взяла, что я люблю Глеба?
— Девочка моя, это же так очевидно. Я далеко не дура, чтобы не понимать свою дочь. Я вижу, как ты смотришь на него, я вижу боль в твоих глазах. И твои колкости в его сторону. Это же все не с проста.
— Прости, — прошептала я, тут же пряча лицо в ладонях.
— За что?
— Мне так стыдно. Я понимаю, что он старше меня и… в отцы годится.
— Пф, малышка, не выдумывай. Это я в восемнадцать тебя родила. А мужчины в таком возрасте сами еще дети. Сейчас Глебу сорок два, и это прекрасный возраст. Как раз время создавать семью.
— Я ему не интересна. Он знает о моих чувствах и ненавидит меня.
— Это не так, Варюша. Он злится сам на себя, потому что боится своих чувств. Видела бы ты как он закипел, когда ты уехала встречать Алекса. Уверена, Глеб его уже ненавидит. Но глупит, потому что думает, что если между вами случится секс, ты ему станешь не интересна. И он не хочет причинять тебе боль. Просто мой друг не знает, что моя дочь не может надоесть человеку, который без ума от нее. Единственное, чего я не знаю, как давно ты его любишь?
Я прикусила губу и, пожав плечами, грустно улыбнулась.
— Семь лет.
— Черт! Это много. А он узнал когда?
— Перед моим переездом за границу. Ты же знаешь, что я из‐за него уехала.
— Мужикам свойственно тупить. И Глеб не исключение. Варя, ты как девушка должна сама действовать. Я не про подарки и ухаживания. Тут все стандартно. Это мужское дело. А ты должна флиртовать, красиво одеваться, улыбаться. Что еще там делают? Случайные касания.
