Дочь Рейха - страница 38

Я притворяюсь, будто Вальтер не еврей, и представляю нас вместе. Две фигуры движутся в луче света, словно в кино. Он пристально смотрит на меня, его губы приближаются к моим. Он шепчет мне: «Хетти, пожалуйста, будь моей. Ни к одной девушке я еще никогда не испытывал таких чувств, как к тебе». Его ладони ложатся на мою талию, потом соскальзывают ниже, еще ниже, но я говорю ему: «Вальтер, остановись. Я же не такая девушка». И он, разумеется, останавливается, ведь он меня любит, но…

– Хетти! Ну что ты там копаешься? Водичка такая прохладная!

Эрна босиком шлепает по мелкой воде у самого водопада, ее косы потемнели и отяжелели от брызг.

– Иду! – Я снимаю ботинки, стягиваю юбку.

Другие девочки тоже сбрасывают одежду и в одном белье с визгом и хохотом кидаются в освежающую воду. А я стою и смотрю в темную бездну. «Ты же отлично плаваешь», – мысленно говорю я себе и, развязав галстук, расстегиваю пуговки пропотевшей блузки, снимаю толстые шерстяные носки, аккуратно складываю вещи в стопку и подыскиваю им сухое место на камнях. «Тебе совершенно нечего бояться».

Стоя в одном белье у края воды, я чувствую себя незначительной и жалкой. Теплая гранитная глыба ласково греет мои босые ступни, совсем как тот деревянный причал много лет назад. От ужаса все у меня внутри трепещет, колени подгибаются. Но я не могу показать свой страх другим. И тогда я закрываю глаза, отталкиваюсь от скалы обеими ногами и одним рывком оказываюсь едва ли не в центре горного озерца.

Вода такая холодная, что в первое мгновение у меня перехватывает дыхание, и я камнем иду ко дну, как тогда. Но тут же, преодолевая панику, я заставляю себя работать руками и ногами, вырываюсь на поверхность.

И вот я уже на свету, жадно глотаю воздух ртом, бью по воде ногами. Мне кажется, что я снова чувствую прикосновение сильной руки, которая держит меня, спасает от страшного конца в водяной могиле.

– Эй, там, внизу! Отойди! – кричит мне кто-то сверху.

Я поднимаю голову, принимая вертикальное положение в воде. Эрна, а с ней еще три девочки стоят на выступе скалы, готовясь к прыжку. Я отплываю в сторону и смотрю, как четыре девичьи фигуры прорезают пространство и шумно плюхаются в озеро прямо передо мной. Вода расступается и тут же смыкается над ними, вскипая множеством пузырьков. Секунда – и девочки снова на поверхности, смеются, хватают воздух ртом, протирают глаза и ничего не боятся, и я вдруг начинаю ненавидеть свой страх.

Я ложусь на спину и плыву, глядя в высокое голубое небо и стараясь не думать о том, сколько метров отделяют меня сейчас от твердой, надежной земли. Вода плещется вокруг моей головы, тонкими струйками просачиваясь в уши. Холод притупляет боль и усталость в натруженных конечностях. Вот бы окунуться сейчас в минеральную ванну, полежать в ней часок, а потом голой шагнуть прямо в объятия Вальтера…

Черт! Опять эти гадкие мысли! Дай мне силы, о фюрер, прогнать из моей головы зло. Мое сердце начинает усиленно биться.

В моей голове гремят слова Гитлера.

Персонифицированный дьявол как символ всякого зла предстает перед нами в образе еврея. Защищаясь от еврея, я защищаю творение Господа.

Но это так трудно. Грязные мысли непрошеными врываются в мою голову. Они отвратительные, неправильные.

Я пробую сосредоточиться на белом облаке, плывущем высоко надо мной. И замечаю какое-то движение на горизонте. Три черные точки, выстроившись треугольником, быстро несутся к нам. Истребители. Возможно, летят воевать в Испанию. Глядя на них отсюда, из глубины мирного сельского ландшафта, трудно поверить, что где-то идет война. А ведь папа то и дело намекает, что будет еще другая война, большая, и прямо здесь, в Германии, и во всем мире. Война ради исправления зла, причиненного Версалем, ради возвращения Германии ее законного главенства среди других держав. А также ради того, чтобы сокрушить зловещие замыслы евреев. Я чувствую, как у меня сводит желудок.