Они начались внезапно. Я влюбилась в него, как дурочка, совсем не думая о том, что мне было девятнадцать, а ему тридцать. Мы пропадали друг в друге, наслаждались вечерами, не замечали проведённых вместе дней. Я думала, что нашла того, о ком мечтала. Такого же надёжного мужчину, как мой брат.
Но Игорь думал иначе. Считал, что он морочит мне голову. Воспользуется, наиграется и выкинет.
Где я — малолетка с ветром в голове, а где он — уже взрослый мужик, которому нужно было только молодое женское тело?
Я не верила в слова брата. Ругалась с ним, сбегала из дома, бежала к нему — единственному, плакала в мускулистую грудь. И он всегда выслушивал. Гладил меня по голове, слизывал языком слёзы и крепко обнимал.
Пока в один момент Волков и правда… не оставил меня, выбрав взрослую жизнь, а не меня, молодую девочку со своими тараканами.
Ему пора было создавать семью. А я мечтала о другом. О путешествиях, об изучении чего-то нового. Никогда не сидела на месте.
Такие разные, но сплелись воедино.
Ненадолго.
И вскрывать зашитую с трудом рану — не желаю.
Я прекрасно живу одна. С моей любимой Сонечкой, которая сейчас лежит на животике, сосёт соску и с удивлением посматривает на нас из своей кроватки.
— Уж я об этом позабочусь, — цедит сквозь зубы. Ловлю его взгляд на повязке на своей голове. Не необходимость, но врач сказал походить с ней денёчек. Завтра сниму и стану как новенькая.
Хотелось бы, чтобы было так, но… Посмотрим.
— Иго-о-орь, это пустяки, — обнимаю его и прикладываюсь щекой к груди. Слышу биение его сердца. — Главное, что мы живы. Переволновались, но ничего страшного. Иногда встряска полезна, слишком хорошо живём!
— Дурочка, — с каким-то осуждением говорит брат, но всё равно обнимает меня. Опускает ладонь на макушку, аккуратно треплет по волосам. — Поехали к нам? Поживёшь у нас с Василиской, пока не придёшь в себя.
— Да всё в порядке! — восклицаю. — Нажилась я уже у тебя! Дай взрослой побыть уже! Тем более у тебя двое детей и так. Куда мы ещё… Там гомон будет похлеще, чем в детском саду. Успокойся. Если что-то случится, я обязательно позвоню тебе. Хорошо?
Поднимаю на него умоляющий взгляд и улыбаюсь.
Ну же, согласись!
— Из дома не выходи, — предупреждающе говорит, хмуря брови. Ах, согласился! — Пока что. Бедовая, блин. Продукты с Васей привезём, приедем на днях. Договорились?
Я киваю.
— Буду звонить с просьбами так часто, что потом будешь просить меня этого не делать!
— Обойдёшься, — улыбается тепло в ответ.
— На самом деле у меня есть к тебе просьба.
— М?
— Когда нас забрали на «скорой», я оставила там коляску и сумку. В ней мои документы, кошелёк. Не мог бы ты узнать, где они, и вернуть их?
Кивает.
— Хорошо, но уже завтра. Сейчас поздно, вряд ли что-то сделают. Денег тебе, кстати, не оставлю. Чтобы точно из дома не вышла.
Бью его в плечо.
— Своя заначка есть.
— Значит, сейчас её изымем.
Буквально выталкиваю брата из квартиры, а затем еле дохожу до кровати. Как же всё болит, невозможно! Впервые позволяю себе скривиться, схватиться за бедро и бок, по которому прошёлся удар.
Малышка, словно почувствовав, что мне плохо, выплёвывает соску и ползёт к бортику кроватки. Приходится опуститься на пол с дивана, подползти к ней.
Просовываю лицо между узких прутиков. Даю облизнуть доченьке свой нос.
— Крошка ты моя, — говорю со всей любовью. — Ты видела сегодня своего папу, представляешь?
