Потребовалось несколько секунд, чтобы он окончательно предпочел другим книгам “Не скромные сокровища”. Он достал книгу из шкафа и положил ее на условленное для нее место. Не успел он прикрыть дверцу и повернуть ключ, как произошло маленькое чудо, которое не столько избавило его от напрасных сомнений и положило им конец, сколько наказало за неверие.
Вошла Аколазия и, сразу же взяв книгу, сказала:
– А я за ней и шла!
– А где предыдущая? – строго спросил Подмастерье.
– Я ее посоветовала прочесть Детериме. Если уж у тебя и не библиотека, то у нас получится настоящий читальный зал. Ты не возражаешь?
– Нет. Напротив. Может, у нас не единственный на белом свете дом терпимости, но сомневаюсь, чтобы какой-нибудь другой совмещал в себе библиотеку и читальный зал.
– Я тоже так думаю.
Послышался стук.
– Я пойду к себе, – сказала Аколазия.
– Это, наверно, к тебе, – высказал предположение Подмастерье.
– Все равно. Хоть книгу отнесу, – и она исчезла до того, как Подмастерье успел накинуть халат.
Тортор не изменил своему слову и представил свою молодую энергию, помноженную на энергии еще двух субъектов, представляющих темный и потный люд в лице Подекса, своего соседа, служившего заправщиком бензина в таксопарке, и его друга Онира, наверняка жившего в современной квартире, но, судя по взгляду, тосковавшего по пещере. Он работал подсобным рабочим в бригаде, обслуживающей учреждения местной Академии наук.
Все трое расселись на диване. Аколазия была приведена в готовность, и Тортор, не поднимая вопроса о том, чтобы уступить очередь членам своей команды, вошел в залу поступью победителя, входящего в капитулировавший город, не совсем уверенный в милосердии покорившего его героя.
Подмастерье, оставшись с Подексом и Ониром, приготовился к самым тяжелым испытаниям, и, может, поэтому, ему пришлось не так трудно, тем более, что надежда на быстрое появление Тортора постоянно поддерживала его.
– Ты что, дружок, ляльками балуешься? – спросил Подекс тоном, от которого у Мох- териона по телу пробежала дрожь.
Мгновенно было признано нецелесообразным проявить воспитание и обращаться с ним на вы.
– Приходится, как видишь, – стараясь подавить нотки самодовольства в голосе, ответил
он.
– Ловко ж ты устроился. А ты что, живешь здесь один?
– Да.
– И много зарабатываешь?
– На сухари хватает.
– Не прибедняйся. Небось, шашлыки в день по два раза жуешь.
– Я не большой любитель мяса.
– Так я тебе и поверил. Хрустел бы ты сухарями, так за ляльками не гонялся бы.
– А кто тебе сказал, что я за ними гоняюсь?
– Гоняешься, не гоняешься – один черт. Да вот мы-то сюда примчались! Ты, наверно, сотню-другую покрываешь в месяц."
Мохтерион промолчал.
– Ну, сознавайся, – гаденько рассмеялся Подекс.
– Этого я желаю тебе, – сказал Мохтерион, пытаясь, чтобы голос звучал подружелюбнее.
К счастью, Онир не вмешивался в разговор и сидел молча, с тупым равнодушием наблюдая за говорящими. Послышался скрип резко открывшейся двери, и в комнату вошел Тортор.
X
Наступила очередь Подекса.
– Ну, братцы, не скучайте без меня, – возбужденно проговорил он и направился в залу.
Тортор был готов, по всей видимости, превзойти самого себя.
– Завтра я договорился о встрече со своим близким другом. Мы придем чуть попозже, чем сегодня, – перебросив ногу на ногу и откинувшись на спинку дивана, сообщил он.
– Милости просим, – ответил Мохтерион.
Тортор что-то спросил у Онира, и Подмастерье, воспользовавшись моментом, тут же отошел от них к своему столу и попробовал отключиться. К счастью, между ними завязалась беседа, и сделать это не составило большого труда.
