– Как чудесно мы здесь заживем! Правда, Элен? – спрашивала Флоранс семь лет назад, когда они только поселились в старом летнем доме, унаследованном матерью.
Извилистая дорога соединяла дом с ближайшим городком Сент-Сесиль.
Бедняжке Флоранс тогда было всего пятнадцать, и Элен, вдруг оказавшаяся in loco parentis[1], постоянно напоминала себе, что ее младшая сестра еще ребенок.
– И мы побываем в замках и пещерах? – допытывалась простодушная Флоранс.
– Конечно. Обязательно побываем, – отвечала Элен, всеми силами желая сохранить невинные представления младшей сестры о мире.
Внезапная смерть отца Шарля Бодена бесповоротно изменила жизнь каждой из сестер.
В детстве мать часто приезжала в Сент-Сесиль на каникулы. Наведывалась она сюда и в первые годы замужества; в основном летом, когда отец работал дома. Он был наполовину англичанином и наполовину французом. До своей смерти отец служил чиновником в лондонском Форин-офисе. В деревне хорошо помнили прежнюю маман, и потому сестры без труда вошли в деревенское сообщество, хотя находились и те, кто не одобрял решение Клодетты, возмущаясь, как она могла отправить трех дочерей в самостоятельную жизнь.
– Прогуляюсь в кафе, – сообщила Элиза, приоткрыв дверь.
– В воскресенье? – Элен пристально взглянула ей в глаза.
– Всего на несколько минут.
– Не боишься?
– Конечно боюсь. Едва проснусь, и до самой ночи страх постоянно со мной. Те, кто говорит, что им не страшно, врут.
– Элиза, прошу тебя, будь осторожна.
– Беспокоишься по пустякам, как старуха, – засмеялась Элиза.
– Это создает тебе романтический ореол? – спросила Элен. – Будоражит кровь?
– Конечно же нет. Работа в Сопротивлении опасна, а не романтична. Видела бы ты тех людей, тогда бы поняла.
– Прости. Я не хотела тебя…
– Они вынуждены прятаться в ужасных местах, – не дослушав сестру, перебила Элиза. «Ну как она не понимает?» – говорило ее нахмуренное лицо. – Терпеть голод и холод. Помнишь, как мы мерзли зимой?
– Элиза, прошу тебя…
– А когда я разношу оружие, пряча его под картошкой в продуктовой сумке, то рискую больше, чем если бы направляла это оружие на врагов.
– Вот это-то меня и страшит, – вздохнула Элен.
Элиза бесшумно подошла к двери, потом обернулась и сердито посмотрела на сестру.
– Я же извинилась, – напомнила ей Элен.
– А люди думают, будто мы бандиты какие-то. Террористы, – бросила она, пропустив слова Элен мимо ушей. – Нет, Элен, тут никакой романтики нет.
Входная дверь шумно захлопнулась. У Элен испортилось настроение. Она терпеть не могла ссор с Элизой и вовсе не собиралась преуменьшать важность того, чем занималась средняя сестра, но раздосадованная Элиза делалась неуправляемой. Элен в растерянности стояла посреди комнаты, как вдруг услышала вопль из комнаты Флоранс. Мирного утра как не бывало! Вздохнув, Элен накинула халат и поспешила младшей сестре на выручку. Флоранс забилась в угол. Ее лицо было бледнее обычного. Окно было открыто, и легкий ветерок теребил шторы из светлого муслина.
– Слышала? – отрешенно спросила Флоранс, поворачиваясь к Элен.
– Извини, но я ничего не слышала.
– По-моему, это была… лесная фея.
Элен едва удержалась, чтобы не выпучить глаза. Некогда ей разбираться с мечтами и фантазиями младшей сестры.
– Флоранс, проснись, – твердо произнесла Элен. – Лесных фей не существует. Здесь летают только стрекозы. Ты услышала шум снаружи и не более того.
– Ты так думаешь? Мне показалось, что я видела ее. Она была в белом платье. Присела в изножье кровати.
