Вскоре вошла опекавшая меня горничная, принесла таз с водой и чистым полотенцем, чтобы умыться. Не совсем уверенна, но за ширмой, отделявшей угол помещения, скорее всего, располагался умывальник, однако, я бы до него пока точно не дошла - даже в сидячем положении голова начинала кружиться, вызывая тошноту.
- Давайте, мадемуазель Алиса, я вам помогу. - приговаривала она, осторожно приподнимая на кровати.
Горничная оказалась на редкость терпеливой и приятной в общении. Это была спокойная темноволосая женщина с абсолютно заурядной внешностью лет тридцати пяти. Самое обычное лицо её не слишком часто посещала улыбка, но и выражения недовольства или раздражения я тоже пока не увидела ни разу.
- Скоро придёт доктор Худяков для осмотра и перевязки, надо привести вас в порядок. - вслух рассуждала она, аккуратно прочёсывая спутанные местами волосы ( Чёрт бы их побрал - как же это неудобно!), - Лев Петрович сказал, что вы хорошо поправляетесь. Если так дело пойдёт - скоро вас из тяжелобольных переведут в общую палату.
- Так, ну хоть как доктора величают узнала. Надо каким-то образом задержать эту милую тётеньку до его прихода. Должен же он хоть раз назвать её по имени - а то как-то совсем неудобно к ней обращаться, - думала я, терпеливо снося пытку новыми волосами.
Не успела придумать, как исполнить собственную мысль, как в палату бодрой походкой стремительно вошёл сам доктор Худяков (который "добряк").
- Вы закончили, Мария? - вопросительно приподняв брови жизнерадостно поинтересовался он.
Я едва заметно облегчённо вздохнула.
- Да. Вам нужна моя помощь? - уточнила та.
- Уноси скорее все эти мыльные принадлежности и возвращайся - поможешь с перевязкой, - ответил доктор и переключил своё внимание на меня.
- Хорошо, Лев Петрович. - женщина потянулась к тазу, стоявшему на лаконичной деревянной прикроватной тумбочке.
- Спасибо за заботу, Мария. - слегка коснувшись её руки, тихонько шепнула я.
Она одарила меня одной из своих редких тёплых улыбок и молча пошла исполнять указание.
- Нус-с, мадемуазель, как мы сегодня себя чувствуем? - сцепив перед собой "в замок" длинные пальцы рук и выпрямив коленки, доктор уставился на меня доброжелательным взглядом.
- Ну Айболит воплоти! - подумалось мне, - Разве только без бороды.
Даже странно как-то. Из того, что я в своё время начиталась про этот институт - следовало, что все здесь просто обязаны были ворчать, ругаться, поучать и всячески гнобить. А пока что попадаются сплошь положительные личности. С одной стороны, это приятно удивляло, с другой - даже как-то настораживало. В общем, я решила на всякий случай не расслабляться. К слову сказать - правильно решила.
Если резюмировать то, что уже удалось разузнать к данному моменту, находилась я в отдельном помещении лазарета для тяжелобольных. Лев Петрович Худяков - местный институтский врач. Оперировал меня - профессор Буяльский Илья Васильевич*. Про саму себя же не удалось понять практически ничего, кроме того, что мне шестнадцать лет, я учусь на последнем курсе (Упс! В старшем классе.) Смольного института благородных девиц, одноклассницы мои, по большей мере, интеллектом не блещут и сейчас самое начало учебного года.
Иногда ко мне пускали Софью Прокофьеву, которая жарким шёпотом делилась последними новостями институтской жизни. Однако, я мало что понимала, так как перечисляемые ею имена и фамилии ни о чём не говорили. Старалась запоминать, но это очень непросто, когда нет привязки к конкретному лицу. Хорошо ещё, ей было достаточно вовремя округлённых мною глаз и сочувственных кивков - а болтала подруга и сама за двоих.
