– Мог бы и позвонить, шутник.
– На вахте телефон полетел. Так что пришлось напрячь ноги ради тебя.
– Ты серьезно, что ли? – снова не поверил я.
– Фома неверующий! Говорят тебе русским языком: женщина спрашивает тебя на вахте. Представилась твоей родственницей. Вполне возможно, потому что для любовницы она явно старовата.
– Нет у меня никаких родственниц здесь. Старая тетка?
– Совсем-то старенькой не назовешь, но в возрасте. Одета так, по-простому. Можно сказать, даже по-деревенски.
– Черное платье, платок, сумка?
– Да вроде без сумки. Нет, пакет какой-то в руках был. А причем тут сумка? – недоуменно посмотрел Игорь.
– Вызывай милицию, Игорь. Это террористка.
– Вот пойди и скажи ей об этом, – обиделся Игорь. – Она тебя, между прочим, Славиком назвала. Так и сказала: как, говорит, мне Славика Михайлова найти?
– Славиком говоришь? Ну, ладно, пойдем посмотрим, что там за родственники из деревни.
Мы спустились на первый этаж, где у входной двери был оборудован пост охраны. Конторка с телефоном, видавший виды письменный стол и настольная лампа, пережившая, наверное, не одного охранника, – вот и весь антураж боевого поста. Насупившийся вахтер дядя Коля с мрачным видом слушал историю не известной мне женщины.
– Мы от города далековато живем. До райцентра километров тридцать, – объясняла тетка. – Так особо-то не поездишь. Дорога плохая. Как разбили ее еще при Горбачеве, до сих пор отремонтировать не могут. Да нам в город-то и не особо надо. Тряпки какие – спекулянты завезут. Или автолавка когда заедет. А еда у нас своя вся. На земле живем. Огород есть, хозяйство небольшое. Много-то в нашем возрасте уже не потянешь. Пенсия какая-никакая, но моя. Нормально живем. Чего нам еще надо?!
При нашем появлении дядя Коля облегченно оторвался от собеседницы и кивнул в мою сторону:
– Вот он.
Тетка настороженно замолчала, вглядываясь в мою сторону, и вдруг зарыдала в голос:
– Славик! Детонька! Я ж к тебе с бедой-то какой приехала!
Я растерянно остановился, но женщина уже повисла на мне и запричитала громко, уткнувшись в плечо.
Игорь удивленно покрутил пальцем у виска. Я свободной рукой махнул ему: иди, мол, все в порядке. «Террористка» оказалась бабой Нюрой, младшей сестрой моей родной бабки. Ни ту, ни другую я не видел уже года три. Все было недосуг выбраться на историческую родину.
6.
– Умерла моя Олюшка, сестрица моя родная, – отирая слезы, выдала, наконец-то, баба Нюра причину своего приезда. – Вот, приехала тебе, Славик, сказать об этом. Ты ж у нее один любимый внучок и был. Все ждала она тебя, но не дождалась, – баба Нюра была готова снова заголосить.
– Когда умерла? – у меня перехватило в горле.
– Да уж больше месяца прошло, как схоронили, – осторожно сказала баба Нюра, явно отодвигаясь от меня.
– Не понял?! – разозлился я. – Бабка умерла месяц назад, и ты только сейчас приехала сказать об этом?!
Баба Нюра испуганно захлопала глазами.
– Да у нас и телефона вашего нет, – затараторила баба Нюра. – Ни твоего, ни матери с отцом. Оля-то знала, но у нее ж не спросишь. А почту у нас закрыли. Еще прошлым летом. Никто не пишет, газет не читает. Она и не нужна стала. А Оля умерла одним днем. В субботу в бане парилась, стала в избу заходить, да прямо у порога и упала замертво. Слова не успела сказать.
– Не, я так и не понял: ты почему только сейчас приехала?! Сейчас-то возможность появилась – приехать сказать. Почему тогда не было?
