Но смириться было необходимо – иначе можно сойти с ума!
Леночка волей-неволей стала свыкаться с новыми для неё обстоятельствами.
И вот уже их квартира – не образец для советских журналов, а унылое место, где мучительно угасает тридцатилетняя женщина и рядом страдает тридцатилетний мужчина. А между ними – девчушка, которая и не заметила, как перешагнула из беспечного детства в тяжелую взрослую жизнь.
Уход за парализованным человеком – серьезная моральная и физическая нагрузка. Парализованного нужно кормить, поить, мыть, несколько раз на дню менять пеленки – подгузников в те годы не существовало.
Эти заботы страшным грузом упали на резко состарившуюся бабушку Любу и маленькую Лену. А ведь девочка ещё даже не окончила начальную школу, совсем ребёнок.
***
Представляю, каково было Любови видеть парализованной свою дочь, умницу и красавицу. Но делать нечего – собственную боль нужно было держать в узде, не показывать вида.
Ведь Женечка глазами умоляла: не надо пугать Лену ещё больше, ей и так страшно…
Не могу не рассказать о горькой судьбе своей прабабушки– Любови.
Глядя на Женечку, она тихо плакала и повторяла: самое страшное в жизни – хоронить своих детей. Она знала, что её дочь уже не жилец. А хоронить собственного ребёнка ей уже приходилось.
В 1939 году Любовь родила мальчика. Назвали Юрием. Юрочке не исполнилось и трех лет, когда началась Великая Отечественная война.
Муж Любови был главным инженером на крупном заводе. В первые дни войны на него взвалилась ответственность за эвакуацию предприятия в Сибирь. На поезд грузили главным образом станки и оборудование. Тут же, в товарных вагонах ехали семьи служащих. Мужчине было не до семьи – всё для фронта…
Мог ли он создать для своей жены и ребёнка более сносные условия для отъезда в сибирский тыл? Нет. Неважно, чья ты жена, если вокруг взрывы, разрушения и смерть. Условия были для всех одни: товарняк.
Пять дней они провели в пути. Из удобств – только сено. Холод, голод, страх.
Юрочка заболел, был в бреду от жара.
Трудно представить отчаяние матери, которая ничего не может сделать в сложившихся обстоятельствах.
Любовь, у которой под сердцем был другой ребенок, обнимала своего сынишку, молясь и надеясь только на чудо…
Чуда не произошло. Юрочка умер в поезде, так и не доехав до Новосибирска.
Женечка появилась на свет уже в сибирской столице.
А после Победы, в мирное время, Любовь родила своего третьего ребенка, сына Володю.
…Но вернемся в тот год, когда на Любовь вновь обрушился ужас, пережитый в молодости: на её глазах снова сгорало её дитя.
Да, Евгении было тридцать, но, сколько бы нам ни было лет, для наших матерей мы всегда остаёмся детьми.
А между тем то, чего так страшилась Женечка в начале болезни, произошло. В беде Валентин стал для семьи ненадежной опорой.
Муж всё чаще возвращался домой через пивнушку. А потом и вовсе взял за правило пропадать сутками, оправдываясь ночными сменами.
Женщина есть женщина, хоть и парализованная. Евгения понимала, что муж приходит всё позже и всё реже лишь по одной причине – у него появилась другая. А вскоре весь городок стал судачить: «другая» – это дальняя родственница парализованной Женечки.
Трудно даже представить, в каком положении оказалась Лена. С одной стороны – обездвиженная мать. С другой – бабушка, у которой слёз больше, чем сил. И отец, стремящийся ускользнуть прочь из этой юдоли печали.
