– Эх, думала, ты знаешь чуть больше. У него закрытые профили во всех соцсетях, я уже всю голову сломала… Он у тебя не в друзьях случайно?
– Вроде нет. Так добавься, в чем сложность?
– О, ты, видимо, не понял, насколько у меня все плохо. Я посмотреть на него боюсь лишний раз. Мне кажется, он уже давно все понял…
– А… – поднял брови Кирилл. – Настолько? Ты когда успела?
– С первого взгляда, еще до отпуска.
– О, теперь я понял…
– Не знаешь, кстати, сколько ему лет?
– Думаю, примерно нашего возраста. Он ведь уже не в первый раз устраивается.
– Поможешь невзначай спросить? – продолжала я зажмуриваться от смущения.
– Без проблем, на следующей смене. Сейчас посмотрим расписание.
– Послезавтра мы стоим втроем, завтра увидимся только на пересменке, в понедельник работаем без тебя, а во вторник вы с ним без меня.
– Лааадно, Саша, все с тобой ясно! – снова не смог сдержать смех Кирилл.
– Умоляю, никому не говори, иначе мне сразу придется уволиться.
– Хорошо, хорошо, – сказал он тише. – Слушай, ну очки и замкнутость – это, конечно, твой типаж, но разве тебе когда-то нравились парни в черном?
– В том-то и дело! – взвыла я. – Я не понимаю, что со мной происходит. Он вечно в черном, у него карие глаза, он курит, пишет в чат с ошибками, обнимается со всеми нашими девочками, кроме меня. Он – целый список того, что не категорически не подходит, но… Это нечто. Я не могу это объяснить. Я чувствую себя подростком, который не понимает, что делать с этими вспышками чувств.
– Кстати, да, на удивление, он неплохо ладит с нашими девочками. Особенно с Ариной, они даже…
– Да, да, я заметила, – как можно скорее прервала я. – Но они пока не уходят вместе.
– Да, при мне он всегда уходил один.
– Вот не уехала бы тогда в отпуск – возможно, была бы уже одной из его подружек…
– Этого мы уже не узнаем, – вздохнул Кирилл. – Но я думаю, что у тебя еще есть все шансы.
– Думаешь?
– Ты же Саша – как ты можешь не понравиться? Общайся, будь собой, а там посмотрим!
– Спасибо тебе, – засияла я внутри. – Ты, как всегда, очень помог.
– Не за что. Кстати, не хочешь устроить пикник на Марсовом?
Так большая тайна вышла за пределы моей головы, в спину начал дышать бессонный нервный май, а чувства начали расцветать, как сирень на Марсовом поле летом: сначала едва заметно, а потом бескрайне и удушающе.
Второе только впереди.
Последний спокойный день и сон я помню в отпуске. Здравствуй, май, теперь я стабильно просыпаюсь в промежутке между 4 и 5 утра с учащенным сердцебиением и тревожными мыслями о том, чего не существует.
О, как мне это не нравится.
О, как мне это нравится.
Острый кинжал во взгляде издалека и подозрительная легкость рядом. Две разные вселенные. Каждый поворот головы – новая надуманная пощечина. Пока горит одна сторона, подставляю другую. Зажмуриваюсь, улыбаюсь и снова удачно шучу. Я смешная. Я смешна?
О, как мне это нравится. Неизвестность, ты бываешь так прекрасна и невесома, столько всего в тебе можно додумать и дорисовать, что даже не хочется искать эту никчемную правду. С тех пор, как я стала взрослой, меня уже не проведешь: реальность окажется в разы мрачнее и скучнее, чем я успела раскрасить в голове. С тех пор, как я стала взрослой, я поняла, что невозможное случается. Часто. И даже со мной.
Первые майские праздники прошли ужасно. Ни одной совместной смены: он – всегда утро на летней террасе, я – всегда вечер в баре, но даже пяти минут пересменки оказывалось достаточно, чтобы умереть. Сердце стабильно начинало выпрыгивать из груди за час до встречи, а на подходе к кофейне традиционно темнело в глазах.
